Корд подошел к юноше и встал прямо перед ним, так близко, что его тяжелые сапоги для верховой езды оказались в нескольких сантиметрах от грязных и босых ног раба.
– Как тебя зовут? – спросил Корд.
– Филип. – Худые плечи молодого раба опустились.
– Расскажи, что ты знаешь, Филип. Я хочу знать правду. Я пойму, если ты станешь врать.
Раб молчал.
– Я сказал – говори! – Корд едва подавил в себе желание силой вынудить его все рассказать.
– Я могу заставить его говорить, – пообещал Бобо.
Раб задрожал еще сильнее. Он посмотрел на Корда, потом перевел взгляд на возвышающегося у него за спиной черного гиганта и трусливо начал рассказывать:
– Старик забрал женщину на болота. Говорил, она колдунья. Надо остановить ее. Мы с Ганни ходили с ним. Ганни – она убежала в горы вместе с колдуном. Они оставили меня здесь и больше, я думаю, не вернутся.
Корд схватил полураздетого юношу и сжал пальцы на его потной шее. Глаза раба расширились, весь дрожа, он захныкал:
– Не убивайте меня. – И скорчился – под руками Корда.
– Можешь мне поверить, я очень зол, но ты мне нужен, чтобы отвести меня к жене. Сделай это, и тогда посмотрим: может, я сохраню тебе жизнь.
– Очень темно. – Парень явно боялся болота ночью больше, чем гнева своего хозяина. Он попытался вырваться из хватки Корда, но Бобо дал парню крепкий подзатыльник.
– Забери его и не выпускай из виду. Мы без нее не вернемся, – приказал надсмотрщику Корд.
Ему хотелось выпить горячего кофе и переодеться в сухую одежду, но он позволил себе только кофе. Фостер, умевший предугадывать любое желание Корда без слов, протянул хозяину дымящийся напиток. Корд с благодарностью взял чашку и вдохнул восхитительный аромат. Кофе оказался с бренди.
– Спасибо, Фостер, – тихо сказал Корд. – Ты всегда так добр и внимателен ко мне.
Захваченный врасплох теплыми словами хозяина, Фостер смущенно закашлялся и отвел глаза.
– Тетя Ада, проследите, чтобы приготовили комнату Селин и побольше горячей воды. Уверен, больше всего на свете ей захочется искупаться и лечь в чистую постель, – сказал Корд, отказываясь допускать какой-то иной финал этой истории, кроме счастливого возвращения Селин.
Ада кивнула, как-то вдруг собралась и, увлеченная новой целью, бросилась прочь из комнаты. Говард Уэллс последовал было за ней, но остановился в дверях:
– Я подберу для нее что-нибудь почитать, – вызвался он.
– А я пойду поищу лаванду, чтобы положить под постельное белье, – всхлипнул Эдвард. Глаза его покраснели от слез, лицо покрылось пятнами, а плечи поникли. Медленными шагами он вышел из комнаты.
Остался один Фостер. Он следил за тем, как Корд допивает свой кофе.
– Вы найдете ее, сэр. И привезете домой живую и здоровую.
– Почему ты так уверен?
– Вам двоим на роду написано быть вместе, иначе мисс Селин никогда бы вам не встретилась на пути. Иногда, как бы мы ни противились, судьба распоряжается по-своему.
– Сегодня вечером все могло бы быть совершенно по-другому, – проговорил Корд, стараясь стряхнуть с себя усталость и неуверенность, страстно желая, чтобы не было всех тех грубых и обидных слов, которые он когда-то говорил Селин, надеясь, что еще не поздно все исправить, и мечтая о том, чтобы они могли начать все сначала.
– Вы найдете ее, сэр, – повторил Фостер. Корд не мог позволить себе даже думать иначе.
Каждый шаг вызвал в душе Корда новые страхи. Держа факел высоко в руке, прокладывая себе путь в зарослях с помощью острого мачете, он следовал за Бобо, Филипом и собаками. Когда они подошли к краю болота, охотники категорически отказались идти дальше.
Как только Корд услышал слово «болото», его охватили ужас и тревога. Однажды, когда он был мальчиком, он заблудился на болоте, и, хотя он проплутал не больше двух часов и при дневном свете, это была пытка, которой он не пожелал бы никому на свете. Ему оставалось только надеяться, что Селин не потеряла присущей ей твердости духа и надежды на то, что он ее разыщет. Потом Корд вдруг подумал, как наивны его надежды. Разве он дал ей хотя бы малейший повод верить в него? Он так старательно охранял свою неприступность, столько времени уделял тому, чтобы лелеять одиночество своего сердца, убеждая всех, в том числе и Селин, что ему нет дела ни до кого и ни до чего, что было бы не удивительно, если она и надеяться не станет, что ее кто-нибудь найдет.
