– Я познакомилась с Роджером приблизительно три месяца спустя после этого случая, – продолжала она напряженным тоном. – Он находился в частной клинике в Вермонте. Ему не смогли вернуть зрение, но лицо восстановили. Мы поженились через два месяца после его выхода из больницы. Он много говорил мне об Ирен Манделл, но ни слова о том, кто и почему сделал его слепым.
– И вы не пытались выяснить причину?
– Доктора сказали, что у него был очень сильный нервный шок и любое напоминание об этом случае может вызвать нервное расстройство. Вот почему я и не хочу, чтобы вы мучили теперь его, Дэнни.
Ее пальцы стиснули мое бедро. Она еще больше наклонилась ко мне и коснулась грудью моей руки.
– Чего я не понимаю, – сказал я, – так это того, что Женни Шау служила здесь горничной. Она ведь была горничной Ирен Манделл.
– Я тоже не понимаю. Вернувшись в Нью-Йорк, мы поселились здесь, в его доме, и дали объявление о том, что требуется горничная. Женни предложила свои услуги, но не под своим именем. Она назвалась Женни Робертс. У нее были хорошие рекомендации, и мы ее наняли.
– Роджер должен был видеть ее раньше, у Ирен Манделл. Удивительно, как он не узнал ее голоса?
– Когда ты жених актрисы, думаю, не обращаешь внимания на ее горничную, – задумчиво произнесла Лорен. – К тому же все горничные изъясняются на один манер, не так ли?
– Не могу этого сказать. У меня никогда не было горничных.
– Дэнни! – Ее глаза стали немного влажными. – Почему мы не можем немного расслабиться? Хотите выпить?
– Полагаете, Роджер одобрит?
– Не нужно беспокоиться о Роджере, – ответила она с удовлетворенным вздохом. – Сегодня у него клубный день. Один из друзей заезжает за ним утром и привозит только к вечеру.
– Среди его друзей нет ли случайно Фрэнсиса Харлингфорда?
– Ну да, разумеется. Он-то и отвозит его в клуб каждую неделю. Это лучший друг Роджера.
Ее ногти вонзились мне в бедро.
– Так вот, Дэнни, Роджер находится в очень хороших руках и будет занят целый день. Так что мы с вами можем спокойно выпить по стаканчику.
– А потом?
– Ну что ж… – Ее голос стал хриплым, и она зазывающе улыбнулась. – Ведь вы мне сказали, что у вас слабость к прирученным норкам. Лучший способ заставить мурлыкать норку – быть с ней приветливым, а если это касается самочки, то немного потрепать ее.
– Это не подделка у вас здесь под блузкой? – грубо спросил я.
– Ну что ж, будьте мужчиной и проверьте сами! – Она взяла мою руку и крепко прижала к своей груди. Я почувствовал ее упругость под плотным шелком.
– Ничто нас не торопит, не так ли? – спросил я. – Впереди у нас целый день, пока Роджер играет в слепых моряков в своем клубе.
– Он счастлив, – безразлично произнесла она. – Подождите, я принесу выпить.
– Очень хорошо.
Она встала и направилась к бару.
– Вы интригуете меня, Лорен, – сказал я. – Почему вы вышли замуж за Роджера? Что могло прельстить вас в этом слепом и к тому же нервном парне?
– Вы можете хоть ненадолго забыть о нем? – недовольно воскликнула она.
– Знаете, вы возбуждаете во мне любопытство, Лорен. Может быть, вы хотели остаток жизни посвятить человеку, который нуждается в постоянной помощи?
– Вы начинаете действительно раздражать меня, – сказала она жестко.
– Или, быть может, вы подумали: «Вот тип, набитый звонкой монетой и к тому же слепой»? Маленькая Лорен без проигрыша во всех отношениях. Полное материальное обеспечение и апартаменты на Пятой авеню, а если станет скучно… как это говорится: «То, что не видит глаз, не может ранить сердце»?
Лорен повернулась ко мне. Ее выразительные глаза горели ненавистью.
– Убирайтесь отсюда! – яростно закричала она. – Убирайтесь прочь, мерзкий негодяй, подонок!..
– А вы не забыли старинный жаргон добрых старых дней, милочка!
Не успел я дойти до двери, как Лорен бросилась на меня, злобно потрясая кулаками. Я отстранился, схватил ее за пояс и с силой отшвырнул. Она пролетела через комнату, стукнулась коленями о край дивана и повалилась на него.
Так она и осталась лежать, издавая жалостные стоны маленькой девочки, которой не удалось выцарапать глаз у подруги.
