Из душа, тем временем, появилась основная виновница торжества. Она вышла, обнажённая, с каплями влаги на теле — даже высушить её не удосужилась, — и уставилась взглядом куда-то сквозь меня. Мокрые волосы липли к оливковому телу метиллии, обнимая, словно экзотичная одежда. Длинные, почти до колен и… белые. Не пепельные, не серебристые, а именно белые, как писчая бумага, как снег — на контрасте с почти чёрной кожей это было нечто. Почему я не заметил подобных деталей сразу? Наверное, не до того тогда было. Всё же всему есть своё место и время. Там была жертва, заложница, попавшая в беду боевая сестра, теперь же передо мной стояла женщина. Красивая и несчастная. Потому что в глазах, когда она всё же сфокусировала на мне взгляд, плясало лихорадочное безумие. Безумие глубокого, животного желания.
Наши глаза встретились, её зрачки тут же расширились. Из горла вырвался рык. Я даже ничего не успел понять, а уже лежу, прижатый к полу сильным тренированным телом валькирии, которая быстро, дрожащей рукой вгоняет в себя мой член. Добившись своего, беловолосая фурия с протяжным стоном упала на меня, забрызгав лицо и грудь водопадом непослушных прядей. Следующие минут пятнадцать её то и дело сотрясали конвульсии оргазмов. Девчонка явно использовала возможности сексуальной техники моих имплантов на полную мощность. Только её дыхание и стоны над самым ухом показывали, что всё происходит на самом деле, и женщина в моих руках просто не в состоянии совладать со своими желаниями. Она ведь даже не попыталась импланта коснуться, не говоря уже о какой-нибудь лёгкой игре!
— Боже, как хорошо! — наконец услышал я её первое осознанное слово. — Хочешь, имплант запущу? Тебе как больше нравится: когда больше возбуждения, или удовольствия?
— Н-не надо имплант, — тихо попросил я, хотя всё тело просто кричало об обратном. — Это сейчас будет лишним.
— Это ещё почему? Имплант никогда не бывает лишним. Особенно, если хозяйка довольна.
— Девочка, не нужно импланта. Не нужно хозяек. Ты моя боевая сестра. Сейчас… О другом нужно думать. Я, когда ту штуку вынимали, почувствовал какие-то поля…
— Почувствовал? Тебе, наверное, показалось, мальчик. Поля может чувствовать только мечница.
— Не перебивай, девочка. Я сам мечник. Тебя же там этими полями ласкало?
— Не знаю, чем меня там… ласкало. Не ласкало, а жестоко имело, я аж описалась после первых оргазмов. Ур-р-оды! Такую жуть изобрели! — с придыханием простонала-прошептала валькирия.
— Давай так. Ты сейчас поднимешься и сядешь в позу всадницы. Только на руки сильней обопрись, чтобы не упасть, а я попробую с тобой… поработать.
— Я тебе сейчас поработаю, мечник, — в голосе валькирии прорезался металл. — Я буду лежать и делать то, что посчитаю нужным.
Валькирия запустила имплант. Вернее, попыталась это сделать, потому что я отсёк эту попытку пеленой. Тогда она выпустила когти и провела ими мне по груди.
— Не знаю, что именно ты сейчас сделал, но ты сейчас же это прекратишь. Если думаешь, я не смогу повлиять на тебя без импланта — ошибаешься.
— Валькирия, я не буду убирать пелену. Мне плевать на твои когти. Если у тебя окончательно крыша поехала — рви. Двум смертям не бывать. Но подумай об одном, — я впился ладонью в её волосы, сжал их, чтобы заставить женщину слушать. — Я тебя вытащил. Не твои сёстры из эскадры, не твои валькирии. Они приказывали просто уничтожить разведбот внешников, но я попытался спасти свою сестру. Наплевав на приказ. Ты такая сильная, такая независимая, но тебя вытащил именно я. Мужчина. Мечник. И я намерен завершить своё дело. Думай. Включи, наконец, мозги, валькирия.
Тело женщины на мне напряглось. Я кожей ощутил, как меняется тональность её дыхания, как она чуть ли не силой заставляет себя успокоиться, дышать ровно. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем республиканка расслабилась. Я отпустил её волосы. Ещё пару минут она лежала, спокойным дыханием щекоча мою шею, потом провела ладонью по груди. Уже без когтей. Взъерошила поросль моих волос на теле, прогулялась до плеча, провела пальчиком по выступающей ключице.
