Там, где система защиты была слишком сильна, либо интегрирована в городские массивы, ретрансляторы подверглись атаке вооружённых групп. На некоторых прогремели взрывы заранее заложенных здесь взрывных устройств.
В течение нескольких минут добрая треть составляющих Литанию звёздных систем осталась без космической связи. Конечно, это не могло породить реальной паники, но некоторые сферы жизнедеятельности целых миров оказались парализованы. В первую очередь это касалось банковского сектора, фондовых рынков, систем дистанционной торговли и формирования производственных заказов. Все сферы, заточенные на работу через системы связи, приказали долго жить. Но всё это было пеной. Куда важней оказалось другое. Основная драма сейчас разыгрывалась не на периферии, она разыгрывалась, как это чаще и случается в истории, в самом сердце, средоточии власти Сектора — на Лиите.
Дворец Совета Литании, Зал Совета, за пятнадцать минут до появления эскадры сопротивления.
Председательствующий ещё раз победно оглядел почти полный зал и собрался нажать пиктограмму начала заседания, как вдруг… Представленные в виде голограмм советники начали один за другим исчезать. Просто исчезать, как если бы их выдернули из розетки. Нет, о самих представленных голограммами людях ничего сказать наверняка было нельзя, но вот их проекции отключались. И больше не появлялись.
От такого неожиданного конфуза Председательствующий даже задержал уже протянутую к пиктограмме руку. Несколько секунд он боролся с охватившим его ошеломлением. Никогда до того не происходило столь массового «исхода» советников — ни реальных, ни виртуальных. Но заседание начинать было нужно. И политик всё же нажал пиктограмму.
Председательствующий нутром чуял подвох, понимал, что случилось что-то из ряда вон выходящее, но перед ним сидело двести семь советников, каждый из которых представлял свой мир. А некоторые и вовсе выступали средоточием целых групп планет, вокруг них группировались прочие советники, заглядывая тем в рот и выступая по любым вопросам единым фронтом. Подобным авторитетом являлся тот же Энни Гиннес. И за всеми без исключения членами Совета стояли их собственные избиратели, миллионы и миллиарды человек, а уж сколько за ними стояло ресурсов и влиятельных региональных элит… Одним словом, просто сказать, опираясь на собственные подозрения, что мы переносим заседание, Председательствующий не мог. Его не поймут. Последствия могут быть катастрофическими, в особенности, если учесть текущую политическую ситуацию. Да и формальных причин откладываться не было. Двести семь человек — это больше половины от трёхсот десяти списочного состава. Вполне достаточно, чтобы начать заседание. Вот если бы их было меньше половины…
Все формальные процедуры заняли в общей сложности десять минут, и Председательствующий, опять же скрепя сердце, дал слово ненавистному Энни Гиннесу. Вот ведь! И не исчез, как некоторые! А как было бы хорошо и его выключить… Советник не стал ходить вокруг да около. Он сразу, без особых разговоров, потребовал поставить вопрос недоверия Правительству. С выражением такого недоверия Правительство автоматически отправлялось в отставку. И этот ненормальный говорил об отставке, как о чём-то будничном!
— Господин Гиннес, вы, как и каждый из нас, конечно, вправе ставить на голосование такой вопрос… Вот только задумывались ли вы о последствиях? Кто, если не они? Может быть, тогда вы согласитесь взять на себя высокую миссию нашего Правительства?
— Господин Председательствующий, я искренне полагаю, что так, как работает наш теперешний состав Правительства, может работать… извините… любой оператор дройдов-уборщиков. Или любая кухарка, — по залу пробежал ропот, послышались смешки. — А уж если во главе этого органа встану я, то поверьте, эффект не замедлит себя ждать. Совет готов взять на себя ответственность за будущее Литании. Так что не нужно этой патетики. Давайте голосовать.
И голосование началось. Собственно, вся процедура заняла не более двух минут, но Председательствующий до последнего не желал верить в отразившиеся на его табло цифры. В конце концов он, переборов себя, решился на крайний вариант. Соотношение перед его глазами, до того рисующее цифры сто пятьдесят один за отставку, против оставшихся пятидесяти шести, мигнули и сменились на сто шесть против отставки, против ста одного «за».
