— Ди, ты же знаешь, что меня в Республике привлекала не Экспансия. Здесь были мои женщины… женщина…
— Вот именно, Кошак, что женщины, — воодушевилась Верховная, почувствовав слабину. — Тебя ждут в Республике. Ты нужен нам.
— Кому — вам?
— Тине. Милене. Мне, наконец.
— Ты уверена? Я уже больше года с Валери, но ты так ни разу со мной и не поговорила.
— Это могло всё испортить. Меня бы обвинили в предвзятости. Да и так… обвинили. Но так были хоть какие-то возможности действовать опосредованно. Я ведь всегда на виду, мне сложно скрыть свои действия от сестёр, а такие вещи сразу заметны… Вот и приходилось действовать опосредованно. Дала фрегат дальней разведки Валери. Пробила присвоение тебе гражданства. Подтвердила требование О`Стирх присвоить тебе отличительные знаки и даже высшую награду Республики — одну из планет-прародительниц. Право ношения формы Экспансии. Тебе — мужчине! Думаешь, всё это само собой возникло? А кто прикрывал Валери в её авантюре, когда она полетела за тобой? Кто продвигал концепцию рейдерства по коммуникациям в Литании? Я всегда была с тобой, Кошак! Тихо, незримо — как и положено разведчице с моим опытом. Но я никогда не забывала тебя. У меня же от тебя ребёнок! Я её каждый день в воспиталище вижу, она не позволит забыть, даже если бы я и хотела. Но я не хочу. Возвращайся. Возвращайся домой. Здесь тебя ждут, мальчик.
— Ди… Я не могу.
— Почему? Объяснись.
— Месть. Только она сейчас даёт мне возможность жить. Не будь её — ты бы сейчас со мной не разговаривала.
— Леон, ты поставил на уши всю Литанию. Пробудил к жизни идеи свободы, которые очень сложно будет сгладить. Знаешь, сколько нам потом всё это разгребать?
— Девочка, всё это ты должна была мне сообщить значительно раньше, а не когда Экспансия Литании классическими методами приостановлена, флота отведены, и тут того и гляди так рванёт… Уверена, что с моим отзывом что-то изменится? Ты же сама меня учила! Никогда не поверю, что ты всего этого не понимаешь.
— Мне было запрещено проводить инструктаж рейдеров. Совет запретил… Эта треклятая заинтересованность! Они там думали, во мне эмоции говорят, — и дальше чужим голосом, словно кого-то передразнивая, добавила: — «Что может сделать какой-то рейдер? Да ещё и мужчина?»
На несколько секунд в каюте повисла тишина, но вот женщина собралась с мыслями и продолжила уже куда более спокойно:
— Хорошо. Сколько времени тебе надо, чтобы завершить свою месть?
— Думаю… Две недели должно хватить. Я на завершающей стадии. Как видишь, — жест в сторону увешанного голограммами стола. — Последние штрихи плана сошлись, осталась кульминация.
— Сколько потоков?..
— Четыре.
— Занятно… Хорошо. Через две недели девочки будут в системе Лииты.
— Пусть летят, — махнул я рукой, но в голосе всё же прорезались нотки безразличия, так что Ведьма их почувствовала и вновь сделала стойку.
— Леон, ещё ничего не закончилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне нужно тело О`Стирх не просто так… Ребёнок, это само собой, он родится здесь… Там другое. Есть обычай, традиция, ритуал — называй, как хочешь. Так всегда делается в Республике. Будет оглашение Памяти твоей Ри. Это… как наследство на Земле, только… Понимаешь, материальная часть там — просто технический фон, на неё никто не обращает особого внимания. Главное — сама Память.
— Не совсем тебя понимаю, — но Ведьме удалось меня заинтересовать. Прикоснуться ещё раз к личности Валери было заманчиво, я бы даже сказал — притягательно. Словно магнитом тянуло к самой подобной возможности.
— Каждая республиканка делает запись, которую оглашают после её смерти. Это своего рода прощание. Нет, скорее — напутствие. Приглашаются ближайшие боевые братья и сёстры, подруги и друзья. Каждому, кто был важен для республиканки, есть место в Памяти. Мы очень тщательно относимся к её составлению. Например, в моей Памяти есть место для тебя… А уж в Памяти Валери О`Стирх это одна из основных линий — можешь мне поверить. Она была уверена при жизни, что если умрёт, ты услышишь и увидишь её Память. Она её сделала для тебя. Переписала всю, когда нашла тебя. Понимаешь, как это для неё важно?
