— А что у неё там может быть? — развеселился мужик. — Её мечник, вроде бы, не жаловался.
— Капитан, они же на генетике двинутые! Мало ли…
— Иди на х… перестраховщик грёбаный! Всё, свалил и больше не отсвечивай. Я сам её дальше лечить буду. Она у меня ещё продолжения просить станет! Они же там не только на генетике, но и на сексе двинутые. Что молчишь, сука? Предвкушаешь? Смотри какой, а? — и мужик принялся размахивать перед её лицом своим причиндалом, в самом деле, весьма внушительных размеров.
— Да, знатный инструмент. Думаю, до рта как раз достанет, если тебя какая-нибудь метиллия сожмёт покрепче… Даже если на мостик поставит, достанешь. Кости, конечно, не выдержат, но когда это тебя останавливало?.. Ты ведь не той головой думаешь, какой все люди…
Дурак-капитан влепил ещё один удар ей по лицу, но его ярость была как раз тем, чего добивалась Высшая. Разведчики знали о некоторых сюрпризах валькирий, о других догадывались, а потому никогда сами не позволяли себе ничего лишнего. С этим же мужиком у О`Стирх были неплохие шансы отомстить за похищение уже сейчас, не дожидаясь других. Он ни в коем случае не должен послушаться осторожного доктора. Напротив, должен его вышвырнуть из помещения, чтобы тот не смог изменить его решительного настроя.
Медик и в самом деле нарвался, разъярённый непокорностью пленницы капитан вышвырнул его из каюты едва ли не за шкирку. Естественно, подобное обращение не добавило мужчине благолепного отношения к своему начальнику. Ему, мягко говоря, теперь было плевать; будь его воля, он бы ещё и сам помог валькирии сделать капитану какую-нибудь гадость.
Теперь ничто и никто не мешало свершить ошалевшему от вседозволенности бандиту своё чёрное дело. Он скинул с пленницы простыню, на секунду застыл, любуясь открывшимся видом, а затем с довольной ухмылкой вошёл в её лоно. Следует отметить, что далось ему это нелегко. Валькирия не собиралась облегчать задачу своему насильнику, а потому максимально напрягала мышцы влагалища, и капитану приходилось бороться буквально за каждый сантиметр. Самое поганое для бандита, он даже не представлял, куда нужно ударить, чтобы ослабить противодействие. Ему просто воображения не хватало, а сам он никогда доселе не сталкивался со столь необычным методом противодействия. Но вот, наконец, мужское достоинство капитана погрузилось на вожделенную им глубину, и мужчина довольно хмыкнул. И именно в этот момент что-то больно укололо его в самую чувствительную точку полового органа.
Капитан взвыл, попытался освободиться, но боль от этого стала ещё нестерпимей. Несколько минут он боролся с удерживающим его внутри женского тела шипом, пока, наконец, не освободился. За это время белоснежная кушетка успела сменить цвет на коричневый, столько крови туда натекло. Освободившись, капитан уселся прямо на пол, пытаясь собраться с мыслями. Медик не спешил ему на помощь, да и вообще вся ситуация выглядела настолько дикой, что самому мужчине было стыдно предстать в таком виде перед собственной командой, пусть и перед одним только корабельным врачом.
Валери не собиралась оказывать дураку-капитану помощь в его самоутверждении. Всё время экзекуции она молчала. Её глаза не выражали ничего, помимо глубочайшего презрения к этому недоноску, попытавшемуся взять то, что не может удержать. Отныне ей было плевать вообще на всё, что происходит вокруг: программа отложенной мести была запущена. Но шип с генетической бомбой был только частью защитных средств. Её собственное тело в момент удара мгновенно высвободило все свои энергетические запасы, каких у обычной республиканки, не наделённой силой мечницы, было не так уж и много, но достаточно для передачи сообщения на частоте Республики. Сообщение это, насыщенное энергией полей, проходило практически любые преграды, и его получение системами дальней разведки Республики было теперь делом времени. Однако собственное тело валькирии после настолько сложной и энергозатратной операции оказалось полностью парализовано. Она больше ничего не ощущала, даже мысли стали замирать, погружаясь в пучину апатии. Она уже не чувствовала, как разъярённый капитан, всё же совладавший с собственной «маленькой» проблемой, принялся методично её избивать. С таким же успехом он мог бы избивать кушетку, на которой она лежала. Но подобная мысль даже не пришла в опьянённое яростью сознание мужчины, слишком он был поглощён вымещением собственной злости.
