Поэтому москитную авиацию не бросают на убой. Никогда. Она очень узкоспециализированный инструмент. Её достоинство в манёвренности, в способности нападать с самых неожиданных направлений. Вот когда мы разворотим бок врагу, а он начнёт от нас отворачиваться, подставляться целым бортом, тогда можно попытаться ввести в бой истребители, а ещё лучше — малые ракетные корабли под прикрытием истребителей. Но даже в этом случае враг будет огрызаться. Для преодоления его заградительного огня — хотя мгновенно попадающий лазерный луч и сложно назвать заградительным огнём — у малых кораблей есть специальный режим движения. Их корпус ионизируется, а по нему тонким слоем «размазывается» противолазерная взвесь. Которая не гарантирует безопасности, но зато усложняет работу систем наведения, как бы «размазывая» цель, и может частично рассеять лазерный луч, существенно снизив его мощность в конечной точке. Плюс, современное бронирование. Ну и за мелкие кораблики играет то, что их не воспринимают всерьёз. Всё же у любой батареи всегда есть выбор цели, и подобные кораблики не являются приоритетными. В общем, шансы прорваться к кораблю у современных истребителей есть. Так, из двухсот-трёхсот до цели доберётся в лучшем случае тридцать-пятьдесят. Вопрос: много ли навоюют наши двадцать корабликов? А сорок кораблей врага? Хотя им проще, их задача — провести хотя бы один ракетный корабль на расстояние прямого поражения ракетами, а там уже обманки и облака противолазерной взвеси сделают своё чёрное дело, и прикроют как сам катер, так и его ракеты.
Валери понимала расклады ничуть не хуже меня. Мы быстро обменялись суждениями, установили, что пришли к схожим выводам по тактике предстоящего боя и принялись отдавать команды.
— Леон, ты же понимаешь, что единственный шанс сравнять счёт — это прорыв десантного бота под прикрытием истребительного крыла? — издалека начала Ри, когда в управлении возникла пауза.
— Или тяжёлые корабли, или лёгкие? Ты считаешь такой размен оправданным?
— Да. Лучше потерять истребители, чем вести бой с неизвестным, непредсказуемым результатом. Наши ласточки в таких ситуациях не думают, они делают.
— Максимально затягиваем бой, чтобы расковырять хотя бы один крейсер, а потом вводим в бой десант? Через брешь в защите?
— Это будет правильно… И ты прав, затяжка послужит ещё одной цели — даст возможность Барону прибыть к месту нашего рандеву. Возможность отступления ты не рассматриваешь?
— Нет. Вероятность прибытия к флотским подкреплений мизерна. Зато репутационные плюсы от нашей над ними победы — огромные. Мы ведь дерёмся на глазах у местных. И они считают нас в своём праве, даже морально поддерживают. Об этой операции узнает вся Литания. Это будет такой мощный информационный вброс…
— И удар по позициям сторонников адмирала. А уж если мы возьмём его живым… Так что готовься к десанту, мечник. Без него сегодня не обойтись.
Наши эскадры старались использовать свой потенциал по максимуму, поэтому крейсера шли встречными курсами, готовясь сразу по сближении ввести в бой основные калибры, ну а чуть позже и прочие орудия. Спустя долгих десять минут ударили первые залпы. Сонмы энергий пронзили космос, чтобы спустя доли секунды впиться в защитные поля сцепившихся в смертельной схватке противников. По первым залпам составить впечатление о противнике не получилось. Пока что автоматическая система наведения внешников успешно справлялась со своими задачами, равно как и наша система радиоэлектронной борьбы. То есть по нам противник попадал процентах в пятидесяти, как было и положено по ТТХ республиканских систем. Зато мы не промахивались, что не могло не радовать.
Но вот к чудовищным энергетическим плевкам главных калибров добавилось заполошное мельтешение десятков излучателей бортовых батарей. Я буквально каждой клеточкой тела почувствовал напряжение энергий в ближнем космосе. Корабли теперь выдавали максимум, на который были способны. Защитные поля кривились от вспарывающих их лазерных импульсов, что было особенно ощутимо в точках пересечения сразу нескольких лучей. Энергетическая картина поля боя на глазах всё более и более сходила с ума, понять в ней что-то могли только специальные аналитические программы… ну, или специалисты уровня Бриха Рубенса.
