Ребята из группы захвата открыли дверцы своих Мерседесов Вито. Машина Санька перекрыла один выезд со двора. Петрович загородил второй. И тут… Только замедленный повтор позволял рассмотреть подробности.
Вот из-за дверей подъезда вылетело два «объекта». Бойцы группы, получившие последние приказ брать их, по возможности, живыми, только начали подымать стволы своих тупорылых машинок, а командир открыл рот, чтобы выкрикнуть слова ультиматума. И все… Конец боя.
Только рыжий громила, застывший посреди двора, и оседающие тела спецназовцев.
В руке «объекта» – две деревянные палки, обмотанные на концах толстой веревкой, за плечами – сумка.
Второй румын уже сидит в машине Петровича. Коваленко тогда не успел даже за ручку табельного газовика взяться. Струя газа в лицо и… здоровый сон на несколько часов. Пара «объектов» уехали на захваченной машине.
… Разъяренный заказчик рвал и метал. Он вытребовал себе все записи видеонаблюдения, долго пугал шефа и ребят из группы захвата разными карами за разглашение, что-то требовал. Коваленко откинулся в кресле.
Хорошо, что Федя из техслужбы скатал копию с кассеты. Не будь ее, Петрович сам бы себе не поверил.
Шеф, естественно, обещал хранить увиденное в тайне, чего потребовал и от сотрудников. Только Петровича это уже не касалось. Старого филера уволили за профнепригодность. Ну, да ладно. Коваленко пододвинул к себе пульт плеера.
Себе же хуже сделали! Если бы не увольнение, он бы давно обнадежил патрона. Но, коли уж их дорожки разошлись, то и сам сможет потянуть такую рыбку. Только на рожон лезть не следует.
Он улыбнулся и погладил прильнувшего к ноге домашнего любимца дочки, дурного пуделя Тошку.
Хвостатый обормот часто сбегал, так что зятю пришлось раскошелиться на дорогущую систему GPS-слежения. Как раз за день до операции, дочь попросила Коваленко поменять батарейку на брелке семейного любимца. Петрович все сделал правильно.
Сейчас перед ним лежали два пульта, сообщающие расстояние до объекта слежения. Один из пультов показывал «один метр». Показания второго постоянно менялись. Владимир Петрович Коваленко пригубил коньяка из глубокого фужера. Он верил, что с этой задачей он сможет справиться и в одиночку.
По каменистой, пылающей зноем дороге медленно катился джип. Костя всматривался в окрестные виды.
Вроде бы, камень кругом. Что ему может сделаться даже и за тысячелетие? Но глаза нельзя обмануть. Местность поменялась и сильно. Вот тот холм был высокой скалой, это ущелье было маленьким ручьем, река засохла, вырос бугор. На счастье кое-что еще сохранилось.
Старая церковь, переделанная в мечеть еще в одиннадцатом веке, обросла минаретами, расширилась, но музейная табличка не врала – здание было древним. Костя притормозил на площади, вышел из машины. Нахлынули воспоминания.
…Когда они прорвались из города, где принял бой барон де Бовэ, Горовой решил избавиться от части обоза. Раненых стало слишком много – повозок не хватало. Чтобы везти товарищей, необходимо было сгрузить захваченные по пути трофеи.
Конечно, рядовые кнехты выбрали бы смерть, чем избавились от золота. Они и дальше тянули на себе набитые кошели и пояса. Но вожди должны думать, в первую очередь, о своих людях. Потому сундуки с долей барона и рыцаря Тимо пришлось спрятать в окрестных скалах.
За ними легко вернуться после того, как падет капище проклятых язычников, или после того, как крест Господень вновь воссияет над Вечным городом. Малышев был один из трех, кто руководил захоронением богатств.
Один сундук был полон золотых и серебряных монет, еще пять забиты грудами посуды, отрезами дорогой ткани и богатыми доспехами. Вся добыча упокоились в глубоком ущелье, заваленные камнями и землей. Дорогу запомнили.
Малышев остановил машину и всмотрелся в оливковую рощу, растянувшуюся по склону. Тонкая ниточка ущелья осталась там, где и должна.
Прикорнувший под гудение кондиционера пассажир удивленно вскинулся, просыпаясь:
– Что, приехали? Это и есть твоя пещера Алибабы? Костя вздохнул:
– Надеюсь.
… Через четыре часа изрядно просевший джип двинулся к далекому побережью. А еще через день наемная яхта взяла курс на воды Греции.
