Тропинка, поднимавшаяся вверх по склону холма, была усеяна сломанными игрушками и расплавленными оловянными солдатиками. Кругом валялись разбитые стеклянные шарики, растянутые шагающие пружины, отломанные головы игрушечных гиппопотамов из популярной детской игры. В конце тропинки была поляна, где Сабрина и нашла Пака — увешанный орденами и медалями, он восседал на троне, инкрустированном драгоценными камнями. Вокруг толпилась его обезьянья армия, и, пока Пак читал им лекцию о военном искусстве, солдаты-шимпанзе пытались выхватить у него из рук коробок спичек.
— Джонсон, шаг вперед! — приказал Пак. Шимпанзе вышел из толпы.
— Джонсон, враг повсюду. Тебе, может быть, придется отправить на тот свет кого-то из своих солдат, если ты поймешь, что они действуют в интересах врага. Ты сможешь убить лучшего друга, если так будет надо?
Шимпанзе радостно закивал, хлопая в ладоши.
— Молодец, Джонсон! — похвалил Пак.
Он зажег спичку и подал ее волосатому солдату. Довольный шимпанзе кинулся к разнообразным по форме и размерам пиротехническим игрушкам, которые были расставлены по всей поляне. Он поджег самую большую ракету с красно-белыми полосами и, когда она взлетела в небо и взорвалась, завопил от счастья. А когда вспышки в небе и грохот прекратились, шимпанзе принялись скакать перед Паком, выпрашивая у него следующую спичку.
— Эй, Салливан! Ко мне шагом марш! — скомандовал Пак. — Отвечай: какое самое главное правило войны?
Обезьяна взревела и затопала ногами. — Молодец, Салливан, правильно! Убей, не то убьют тебя. — И Пак выдал ему спичку.
В небо взлетела очередная ракета.
— Чего тебе? — спросил Пак, когда Сабрина показалась на поляне.
— У кого-то плохое настроение? — поддразнила она его, переступая через несколько выгоревших ракет.
— Ничего подобного! — сказал Пак. — Видишь, я занят. Тренирую этих салаг. Чтобы стали настоящими солдата ми.
Шимпанзе, крича и скаля зубы, повернулись к нему, требуя следующую спичку. Вдруг голова Пака стала как у шимпанзе. Он зашипел и стал плевать в них. Обезьяны притихли, но потом опять принялись выпрашивать спички.
— Единственное, чем ты занят, — заметила Сабрина, — это без конца дуешься и обижаешься.
— Ничего я не дуюсь.
— Тогда в чем дело? В столовой полно пончиков. Прежде ты бы давно уже съел их да еще и коробку бы облизал.
— Кому нужны эти пончики? Да я их терпеть не могу! — заявил Пак.
— А вот и нет! Ты лопаешь всё подряд. Я даже видела, как ты уплетал собачий корм прямо из миски Эльвиса.
Пак долго молчал.
Потом с деланым безразличием спросил:
— Пончики-то с глазурью?
— Да. Их дядя Джейк принес.
— Мне от него вообще ничего не нужно.
— Чем он тебе не нравится?
— Прибрал к рукам мадам, к ней теперь не подойти. Подумаешь, сын родной…
— Пак, она же его целых двенадцать лет не видела.
— Тогда что тебе до того, какое у меня настроение?
— Ничего.
— Вот и отлично.
— Ну и ладно.
Снова воцарилось молчание.
— Если хочешь знать, меня обидели, — наконец заговорил Пак.
— Кто же?
— Да вы все! — воскликнул Пак. — У меня безупречная репутация отъявленного негодяя. Меня отовсюду выгнали: из тысяч деревень, из сотен городов, из десятков стран и даже из трех измерений! За мою голову назначена награда по всей планете, а еще на нескольких других планетах, о которых ты и слыхом не слыхивала. Я — Пак, Король всех жуликов! Я — гадкий и мерзкий император всех пакостников. Мое царство — в самых жутких трущобах.
— Ну и что с того?
— Что значит «ну и что с того»? — огрызнулся Пак. — Я забросил всё это ради того, чтобы защитить вашу семью, а вы даже не цените моей жертвы. Моя репутация подмочена, а вы просто взяли и отвернулись от меня. И всё ради какого-то дядюшки Джейка. «Ах, он спасет семью, он спасет семью…» Бла-бла-бла!..
— Пак, ну ты прям как ребенок! Мы так хорошо относимся к тебе, — сказала Сабрина. — Все без исключения.
— Что, и ты тоже?
— А ты не заносись!
— А-а, так я и знал: влюбилась в меня! — Что за чушь!
— Небось хочешь, чтоб я стал твоим бойфрендом, да? — поддразнил ее Пак и вдруг взлетел.
Сабрина даже не успела среагировать, как он взял и… поцеловал ее прямо в губы. Мысли вихрем пронеслись в голове Сабрины: этот Пак просто невыносим, этот Пак обливал ее гадкой вонючей смесью, подкладывал ей в постель мерзких мохнатых пауков и гусениц… Но самая ужасная мысль, поразившая ее до глубины души, была об этом поцелуе. Ей почему-то понравилось…
