Сеньорита Рамона села за пианино.
– Что тебе сыграть?
– Что хочешь, мне приятно смотреть на тебя. Сеньорита Рамона улыбнулась с кокетливой гримаской, редко она бывала столь красивой, заметь, я ее хорошо знаю!
– Ты просишь моей руки?
– Нет, Монча, что ты! Я не хочу никого делать несчастным, тем более тебя, я не гожусь в мужья, пожалуй, даже в женихи, скорее всего ни для чего не гожусь.
– Не говори глупостей. Ты уверен, что сделаешь меня несчастной?
Сеньорита Рамона играет «Вальс волн».
– Немного вульгарно, но мило, правда?
– Да, очень мило.
Где-то за глазами, то есть в мозгу, кольнула на миг грустная и слегка отрешенная мысль.
– Монча.
– Да?
– Ты думаешь, меня расстреляют?..
У Марухи Боделон, любовницы Сельсо Варелы, бывшего жениха тети Эмилии, нюх что надо, удлинила рукава и перестала красить волосы.
– Не хочу провоцировать, власти правы, мы, испанцы, должны чем-то отличаться от англичан и французов, чтобы не идти далеко, хотя бы благопристойностью.
Сельсо Варела не понял, но молчал, раны в душе мужчины взывают к молчанию.
– Здесь лучше всего помалкивать, когда Господь захочет, души успокоятся.
– Да, а если не успокоятся?
– Не знаю, тогда подумаем – эмигрировать или покончить с собой. Как больно видеть, что лучшая страна в мире, ну, одна из лучших, истекает кровью!
Фину из Понтеведро зовут Порка Мартинья,[41] прозвища идут по весьма неожиданным путям, прозвища изобретаются и рождаются как поганки; Порка Мартинья изящна и всегда весела.
– Это правда, что тебе больше всего по вкусу попы?
– Ах да, сеньор, они чудесны, как с ними хорошо! Вы меня вынуждаете говорить гадости.
Порка Мартинья спит с попом Селестино Карочей, а также готовит ему кролика тушеного, кролика жареного, кролика по-охотничьи.
– Мужчину надо кормить, чтобы сила была.
Антон Гунтимиль, покойный муж Фины Порки Мартиньи, всегда был слабосильным, родился с одышкой и умер, истаяв, как вздох.
– В бедняге было мало проку, по правде, почти ничего, от любого другого я получила бы больше.
Ресуррексион Пенидо зовут Лодолой,[42] потому что она как птенчик. Лодола – шлюха грустная, ее спасают молодость и покорность.
– И твердая грудь?
– Говорят.
Лодолу очень потрясла смерть Мисифу, это она обнаружила труп.
– И не слышала крика?
– Нет, сеньор, ничего не слышала, по-моему, бедняга умер, рта не раскрыв.
Лодола пришла из деревни Репорисело, приход Санта-Марина де Рубиана, в Эль Барко, пришла босая, продрогшая, ни слова не знала по-испански, Марта Португалка взяла ее под крыло, она очень добрая и чувствительная.
– Думаете, женщина становится блядью для удовольствия? А не потому ли, что ей идти некуда, гонят отовсюду, как прокаженную? Думаете, хлеб падает с деревьев и для каждого?
Дон Хесус Мансанедо и Мисифу обрезали нить жизни, эту таинственную проволоку, наполненную кровью, многим несчастным, к которым Господь повернулся спиной, Господь не вмешивается в дела этого мира, сразу видно, потому и говорят, что Бог отвел от человека руку свою здесь, в Оренсе и Понтеведре, и, может быть, в других городах, тех, кого убивают без суда, походя, называют ренклодом.
– Ренклодом?
– Да.
– Сливой ренклодом?
– Ну, по правде, не знаю.
Максимино Сеган, из Амоэйро, вступил в разговор.
– Я-то знаю, мертвяки говорят друг другу: нынче ночью пойдем за ренклодом. И уже известно – этой ночью будут искать людей, чтобы убить их.
Приговоренных к смерти военным судом расстреливали в Кампо де Арагон, на краю кладбища святого Франциска.
Ренклод остается где возможно, не всех довозят до Альто дель Фурриоло в Оренсе, о других городах говорить не стану, вся страна усеяна крестами. Раймундо мало кого знал в Ля-Корунье, но скоро завел друзей. «Галисийское знамя» выступило в день святого Августина и вернулось, менее десятой части состава, после Дня почивших в бозе, остальным не повезло, остались на дороге, на войне плохо то, что умираешь, не успев созреть, это противоречит Божьему закону. В некоторых уголках Галисии воздушных змеев зовут папавенто, иначе ветропожиратель, папар – значит поглощать, пожирать, в Португалии их зовут попугаями, не пускали ли ребятишки Ля-Коруньи двести лет назад змеев с холма, который теперь зовется улицей Попугаев? Раймундо, что из Касандульфов, какая-то родня дону Хуану Найе, одному из лучших знатоков истории Ля-Коруньи, мог бы спросить его, в Галисии все мы – родня, или около того, или хоть родня родни. Возможно также, что здесь в древности рос бессмертник, который по-португальски и древнегалисийски тоже будет «попугай». Нынче улица Попугаев – квартал борделей, где можно не опасаться, Раймундо захаживает туда вечером поболтать немного. Из заведения Медиатеты в свое время вытолкали кузена Раймундо, артиллериста 16-го полка, он вместе с пятью-шестью однополчанами (в том числе сержантом) вытащил на балкон пианино и сбросил вниз, – скотина! – слава Богу, никто не проходил по улице! Генерал Себриан отменил всем отпуска и отправил на фронт. Знала бы Медиатета, что Раймундо – брат артиллериста Камило, а эти хозяйки всегда полоумные, она бы его выгнала тоже.
