Его взгляд ни на секунду не дрогнул, не попытался ускользнуть в сторону или вверх, он задумался на несколько секунд, но в этом не было признаков судорожного поиска "правильного" ответа.
- Да, я испытываю эти переживания.
- Что, прямо сейчас?
Снова пауза на несколько секунд.
- Да, прямо сейчас.
- А о чем ты задумываешься, когда я тебя спрашиваю, ведь если ты это переживаешь прямо сейчас, то можешь и ответить сразу же, ведь ты не станешь задумываться, если я спрошу тебя - есть ли у тебя рука? На этот вопрос ты сразу ответишь.
Я решила до конца занимать позицию честного исследователя, хотя поймала себя на том, что боюсь заметить на его лице признаки недовольства. Но недовольство не проявилось, лицо его осталось спокойным, излучающим симпатию и серьезность, он не ускорил своих ответов, по-прежнему делая паузы в несколько секунд перед ответом.
- В случае с рукой мы оба прекрасно знаем, что мы имеем в виду, говоря о "руке". В случае с блаженством и пустотой это не так - во-первых я не знаю, что ты имеешь в виду под этими словами, а во-вторых у этих переживаний есть множество градаций, оттенков, и я, когда задумываюсь, просто выбираю такую форму ответа, которая была бы наиболее адекватна твоему вопросу.
Я почувствовала некое насыщение, даже перенасыщение этим разговором, захотелось пойти к себе и лечь спать, тем более, что уже наступила ночь, и впервые у меня не возникло спазматического желания ухватиться за этого человека и не отпускать его. Меня наполняла странная уверенность, уверенность сама по себе, а не в чем-то конкретном. Возможно, это было связано с тем, что я впервые так ясно увидела, что я сама являюсь творцом своей жизни, своих состояний, и какой смысл хвататься за этих людей, когда сама по себе я просто клоака всевозможных омрачений? С меня довольно того, что эти люди есть, а уж когда я уберу все свои тухлые восприятия, я непременно найду путь и к этим людям - не знаю как, но найду, это точно.
- Ты тоже едешь в Варанаси? - прощаться не хотелось, но встать и уйти молча тоже было как-то неудобно.
- Нет, я еду дальше - в Бодхгайю, там я встречаюсь с друзьями, и надеюсь, что и наша с тобой встреча не последняя.
- Я тоже очень на это надеюсь! Если я приеду в Бодхгайю - где я могу тебя там найти?
- Поищи где-нибудь на полянках вокруг дерева Бодхи - мы там встречаемся и валяемся на травке.
- Знаешь, что я хочу тебе сказать? То, что есть ты, твои друзья, такая практика и такие практикующие - на данный момент это самое главное в моей жизни.
Это понимание пришло мне в голову только что, и захотелось высказать его без всяких ожиданий и беспокойств. Возникло ощущение начала чего-то нового, по настоящему нового, никак не перекликающегося с прежней жизнью. Сейчас я чувствую себя новорожденным существом, перед которым наконец открылся огромный, непознанный мир, и пока я шла к себе в купе, с каждым шагом усиливалась та самая игристая радость, льющаяся симпатия. Наверное, это я от него заразилась? А может это его подарок? В любом случае, я чувствовала настоящую, а не тухло-сентиментальную, благодарность, нежность, которая шла через меня из ниоткуда в никуда, и предвосхищение, завораживающее в каждом движении.
Ни в одной заднице мира больше нет такой ужасной вони, как в Индии. Я всегда была чувствительна к запахам, как чуткое животное. Метро, тесные маршрутки, лифты, - места моих обонятельных мучений: этот мужик сегодня утром ел горький сыр, а эта тетка вылила на себя весь флакон дешевых духов, у соседа справа, по-видимому, больной желудок, а слева - серый как асфальт курильщик... А нафталиновые пенсионеры! Их запах которых наводит на меня просто могильный ужас. Неужели моя чувствительность к запахам еще более обострилась? Вряд ли... но все-таки прежде такого не было. Может дело в том, что раньше я не высовывалась за пределы районов, где тусуются туристы, а с места на место переезжала в закупоренных автобусах. А может быть гималайские районы Индии более чистые, чем континентальная часть? Замерзает там все дерьмо, что ли?
Запахи, проникающие отовсюду, не позволяли надолго отвлечься от темы их происхождения. Запахи... нет, это не запахи, это вонь, вонища, смрад, миазмы!
