У меня средь прихожанок есть невесты – да какие! – А ты, случаем, не обвенчан ли с кем? – Александр в замешательстве помотал головой, но порядком струхнул: этого еще не хватало вдобавок ко всем чудесам! Вот уж действительно есть от чего умом тронуться!
А поп, явно довольный осенившей его идеей, увлеченно продолжал говорить на эту тему. А в заключение сказал: – Только ты уж будь так ласков – вспомни, вспомни: кто ты, чей ты да откедова? А то ведь так и будешь, аки шпынь ненадобной!…
– Ну, уже, однако, вон – слышишь – петухи кричат? А нам рано к обедне вставать…
– Храни тебя Господь! – он истово перекрестил "Лександра" и задул свечу.
Александр нашарил в потемках свободную лавку и лег, не раздеваясь – как здесь было принято. Кругом храпели и сопели, кто – то что – то бормотал спросонья, все тело горело: наверно, клопы… Где – то вдалеке брякали колотушки ночных сторожей и заливались лаем псы. И душно, смрадно было в тесной, людной комнатенке. В общем, не спалось. Он чувствовал, что, если заснет, то проснется уже в другом времени.
Но как же так?! – пронзила мысль: – ведь я же почти целый месяц жил в "своем" – двадцатом – веке! А послушать их – так никуда не отлучался с прежнего полнолуния! Раздвоился я, что ли? Но тогда я должен был бы помнить обе линии своей двойной жизни, а ведь этого нет: я всегда или там, или здесь… Чудеса!
Хотя само перемещение во времени – не чудо разве? Пора перестать удивляться!
Интересно: попаду ли я, как в прошлый раз, еще и в будущее?
Он уснул уже под утро, а, проснувшись, почувствовал под собой не жесткую лавку и не свой продавленный диван, а мягкую, упругую опору. – Ну, ясно: все, как и тогда: неумолимый маятник!
Как и в прошлый раз, вокруг посветлело, и он увидел то же помещение. Но созерцать его пришлось недолго: часть стены напротив его куда – то исчезла, и в проеме появилась женская фигура. Лицо у "феи" было миловидное, довольно молодое.
Что касается одежды, это был комбинезон: элегантный, ладно пригнанный, слегка кокетливый.
Посетительница располагающе улыбнулась и, обратившись к нему по имени – отчеству, поведала, что она – сотрудница какого – то там института. Александр толком не понял – какого, но сообразил, что явно имеющего отношение к исторической науке.
Зовут ее Наташа – так и называйте: отчества у нас не приняты. – Вы хорошо понимаете мою речь?
– Да, вполне, – ответил он. (Речь ее, действительно, была очень понятной, но в ней чувствовалось нечто вроде акцента. Впрочем, сам этот "акцент" был довольно приятен.) – Вы хотите меня изучать? – вопросил напрямик Александр.
– Если Вы не против, то конечно: Вы, наверно, тоже бы не упустили случая… А, впрочем, мы Вас уже неплохо изучили: как говорится, дело техники… А вот та эпоха, где Вы только что гостили, представляет для нас немалый интерес: ведь ваш XX век, как Вы его называете, мы неплохо знаем и по книгам, и по фильмам, и по прочим документам. Другое дело – тот, "семнадцатый": ведь не было тогда кино, звукозаписи, да и архивы были редкостью… Скажу Вам больше: Вы там очутились не без нашей помощи! Вы для нас – как бы посредник: особенности этого эксперимента таковы, что "нашего" человека невозможно послать в ту эпоху, зато можно это сделать с обитателем эпохи, находящейся как бы на полпути… Понятна Вам эта механика?
– Да, пожалуй, – ответил Александр. Не техническая сторона, конечно, но сам принцип ясен.
– Ну, техническую сторону Вы вряд ли и поймете, да и я, признаться, в этом не специалист: эксперимент проводится силами множества специалистов из самых разных областей науки и техники. При этом принимаются все меры, чтобы обеспечить безопасность всех его участников. А также не внести серьезных аберраций в исторический процесс. Поэтому мы и не сможем дать Вам полной информации ни о нашей эпохе, ни о всем ходе истории в течение тех веков, которые нас разделяют.
Вы ведь понимаете, что для этого имеются серьезные причины?
– Да, конечно, – сказал Александр. – Но все – таки хотелось бы узнать, почему именно я…- он несколько замялся – стал объектом… или, лучше сказать, ну, в общем, почему выбор ваш пал именно на меня?
