— Начальство срезалось по геометрии, — смеялся Зубарик. — Ничего, это бывает. Не вешай носа.
Бархатов сдержанно кивнул. Самые худшие его предположения, к сожалению, оправдывались. И как теперь ему укреплять дисциплину? Ясно, что гражданский учитель не должен быть командиром взвода в специальной школе. Командир первого отделения Раймонд Тырва думал примерно так же, казалось Леке.
— Основной материал Бархатов знал, — буркнул Тырва. — «Пос» был бы более справедливым.
— Не надо на него обижаться, — вступился Димка. — Михаил Тихонович зря не поставит.
— Ха-ха, — оскалил Мымрин свою клавиатуру. — Получил «отлично» и доволен.
— Я у него и колы получал, — обиделся Майдан.
— Что-то не припомню, — прищурился Тырва.
— Не сейчас, а в шестом классе, — пояснил Димка и прикусил язык. Он понял, что проговорился.
— Так ты его давно знаешь? — закричали ребята. — А ну рассказывай, какой он!
Димка смутился. Объяснять подробно он не мог. Еще подумают, что он подлиза.
— Ну, в общем, его у нас звали Молоток.
— Правда, похож! — обрадовался Жорка Куржак.
В первый же месяц преподаватель Святогоров убедительно доказал справедливость старого прозвища. Но совсем в другом смысле. Он забивал двойки как гвозди. Только Димка Майдан и еще член комсомольского комитета школы Антон Донченко шли по математике без поражений. На контрольной по алгебре получил «плохо» и Григорий Мымрин. Зубарик решил все задачки, но способом, который проходили еще по арифметике.
Мымрин тоже пришел в спецшколу отличником, обиды не перенес и потребовал объяснений у Михаила Тихоновича.
— Мне очень жаль, но новым материалом вы не овладели, — ответил преподаватель.
— Задачи решены, — настаивал Мымрин. — Цель оправдывает средства!
— Названный вами постулат, к сожалению, еще имеет место в жизни, но никогда в науке.
— Буду вынужден обратиться в арбитраж! — заявил Мымрин. Он хорошо знал это слово. Его отец служил главбухом в тресте ресторанов.
— Ну что ж? — пожал плечами Михаил Тихонович. — Обращайтесь.
После третьего урока, на большой перемене, почти все ребята торопились занять очередь в буфет. Только некоторые, у кого не было денег, вроде Димы Майдана, просто гуляли по коридорам. А Григорий Мымрин совсем не нуждался в системе нарпита, в его портфеле всегда лежали бутерброды с сардинками, вареное яйцо и яблоки.
Димка был единственным свидетелем разговора Зубарика с командиром взвода.
* * *
— «Ничего, это бывает», — со значением цитировал Майдан. — «Не вешай носа!»
— Я и не вешаю, — ощерился Мымрин. — Только это просто твоему Молотку не пройдет! Да и не молоток он, а шептун какой-то. Почти весь урок шепчет.
— Чего там «не пройдет», — поморщился Тырва. — Ты ведь действительно материала не знаешь!
— Ну объяснил бы, что надо решать иначе, — упорствовал Мымрин, размахивая куском с сардинками. — А то сразу и «плохо». Так у нас совсем отличников не останется.
Вот здесь Мымрин попал в самую точку, двойки ставил не только математик. Прежние авторитеты рушились с каждым днем. Ребята сидели над учебниками до полуночи. Это был единственный выход, чтобы не вылететь из спецшколы. Проблема эта уже обсуждалась на комсомольском комитете. Донченко предложил организовать дополнительные занятия с отстающими.
— Когда? — спросили его остальные члены комитета, и Донченко ничего придумать не смог.
Он знал не хуже других, что ежедневно после шестого урока все шли во двор и отрабатывали строевой шаг, когда рука идет «вперед до бляхи, назад до отказа». Блях, правда, на ремнях ни у кого еще не было, но было нетрудно представить, где она должна быть.
— Ясно, что скверный преподаватель, — причитал Мымрин. — А в газетах еще писали, что в спецшколу назначены лучшие педагогические силы…
— Не ной, Гришка! — Майдан старался не смотреть в жующий рог. — Давай лучше я помогу тебе по алгебре. Все очень просто…
— Без тебя разберемся, — отрезал Мымрин. Он кусал бутерброд аккуратно, красиво и рассматривал ровные полукружия, которые оставались на куске. Такие следы остаются после штамповки.
Майдан помрачнел, но предпринять ничего не успел, потому что по школе гулко разнеслись звуки рынды. Окончилась большая перемена.
