«Прекрати наседать, Рокки!»
Мистер Дженсел аккуратно наматывал шесть футов липкой ленты на знаменитую правую Джоя Карра. Тот сидел на краю массажного стола, болтая ногами и мрачно наблюдая за действиями менеджера.
— Деликатно, деликатно! — повторял Дженсел, стараясь вовсю. — Запомни: деликатно — вот ключевое слово.
— Да, понял. — Джой громко рыгнул.
Дженсел, нахмурившись, прекратил наматывать ленту.
— Джой, — заговорил он спокойно, — сколько раз тебе еще повторять, чтобы ты не ел в вагон-ресторанах. Ну хотя бы ради меня!
— Да, — односложно отозвался Джой.
— Джой, всему на свете есть предел, — продолжал поучать его Дженсел. — Скупость может далеко увести, Джой. Ты отнюдь не бедный человек. У тебя на счету в банке денег нисколько не меньше, чем у голливудской актрисы. Зачем же тебе есть дешевые блюда за тридцать пять центов?
— Прошу тебя, не тарахти так! — Джой протянул ему свою левую.
Дженсел с интересом разглядывал его знаменитую левую.
— Что в результате произойдет? Наживешь себе язву, вот и все, — увещевал он его, — неплохая перспектива для менеджера — боксер с язвой желудка! Придется есть только требуху — с кетчупом. И это будущий чемпион во втором полусреднем весе! В каждом его кулаке — по шашке динамита, а он рыгает по сорок раз на дню. Боже, что с тобой происходит, Джой?
Джой с равнодушным видом плюнул на пол и, скосив глаза, полюбовался в зеркале своими аккуратно прилизанными волосами. Дженсел вздохнул, подвигал с беспокойством мост во рту и закончил работу.
— Послушай, разреши мне как-нибудь заказать для тебя настоящую еду — блюдо за полтора доллара. Чтобы ты почувствовал вкус настоящей пищи.
— Сохраните в неприкосновенности ваши деньги, мистер Дженсел, — посоветовал ему Джой, — пригодятся на старости лет.
Дверь отворилась, и в раздевалку вошел Мак-Элмон. Его с обеих сторон сопровождали два высоких, широкоплечих человека, — плоские лица, усеянные шрамиками губы, на которых играла широкая дружеская улыбка.
— Как я рад видеть вас, ребята! — Мак-Элмон подошел к Джою и похлопал его по спине. — Ну, как себя чувствует сегодня мой маленький Джой? Хорошо?
— Да, — ответил Джой, укладываясь на массажный стол и закрывая глаза.
— Он постоянно рыгает, — пожаловался Дженсел. — В жизни не видел такого боксера, как Джой! За все тридцать пять лет, пока занимаюсь боксом.
— Ну а как твой парень?
— Рокки в полном порядке, — ответил Мак-Элмон. — Хотел даже прийти сюда вместе со мной. Убедиться, что Джой все правильно понял.
— Я все понимаю, — с раздражением вмешался Джой, — отлично понимаю. Этот ваш Рокки! Одного боится — как бы его в один прекрасный день не побили. Настоящий профессионал.
— Надо ли его упрекать в этом? — разумно заметил Мак-Элмон.
— В конце концов, он отлично знает, что стоит Джою захотеть — и он пошлет его в нокаут; ему тогда не очухаться до самого Дня благодарения1,-присовокупил Дженсел.
— Причем одной рукой, — мрачно заметил Джой. — Тоже мне боксер этот Рокки.
— Ему не о чем беспокоиться, — ровным голосом сказал Дженсел.
— Все все понимают. Все ясно, кристально ясно. Мы протянем его все десять раундов.
— Послушай, Джой, — Мак-Элмон наклонился над массажным столом над самым его носом, — не порть ему вида. Его все любят в Филадельфии.
— Я сделаю все, чтобы он выглядел просто превосходно, — устало пообещал Джой. — Он у меня будет выглядеть почище Британского флота. Меня беспокоит сейчас только одно — как бы Рокки не лишился своих филадельфийских поклонниц.
Мак-Элмон старался сохранять хладнокровие.
— Что-то мне не нравится твой тон, Джой.
— Ну и дальше? — Джой перевернулся на живот.
— В случае если любая из сторон позабудет о достигнутом соглашении, — продолжал Мак-Элмон уже довольно резко, — заранее позволь мне представить тебе мистера Пайка и мистера Пертроскаша.
Джой медленно сел, как можно шире улыбаясь.
— Они будут сидеть среди зрителей, — добавил Мак-Элмон, — и с интересом наблюдать за всем, что происходит.
Оба мистера расплылись в улыбках от уха до уха, а их смятые носы втянулись еще глубже.
— У них «пушки», мистер Дженсел, — пояснил ему Джой. — Под их вшивыми подмышками.
