Первого июня Алекс впервые за три месяца и двенадцать дней оделся. Сидя натягивал на себя штаны, действуя очень осторожно, чтобы не задеть больного колена. Наконец все же оделся, очень-очень медленно, даже повязал галстук, и сел, уставший, в ожидании приезда Флэнегена с Сэмом. Он выйдет из этой вшивой, маленькой комнатушки с пятью тысячами долларов в кармане, все они будут лежать у него в бумажнике. Он же их заработал, честно заработал, — чего тут говорить?
Флэнеген с Сэмом вошли без стука.
— Мы торопимся, — начал Флэнеген. — Едем в горы Адирондак. Говорят, как раз в июне там очень клево. Пришли уладить счеты.
— Правильно! — похвалил Алекс и, думая о деньгах, не сдержал улыбки. — Ведь речь о пяти тысячах долларах! Это вам не хухры-мухры! Вы мне должны пять тысяч!
— Что ты сказал? — вежливо осведомился Сэм. — Пять тысяч долларов?
— Да, пять тысяч долларов, — повторил Алекс. — Пять тысяч баксов. Ведь мы так договаривались?
— Давно это было, Алекс, еще в феврале, — начал спокойно объяснять ему Флэнеген. — Сколько воды утекло с тех пор, представляешь?
— Произошли большие перемены, — подтвердил Сэм. — Ты что, газет не читаешь?
— Перестаньте дурачиться! — Алекс вот-вот готов был разрыдаться. — Хватит, нечего меня дразнить!
— Да, генерал, — Флэнеген рассеянно глядел в окно, — ты по уговору должен был получить пять тысяч долларов. Но все они пошли на оплату докторских счетов за лечение. Это, конечно, ужасно, никуда не годится. Но в наши дни услуги врачей стоят так дорого.
— Мы ведь нашли для тебя опытного специалиста, Алекс, — пояснил Сэм. — Самого лучшего. Он большой дока и в лечении огнестрельных ран. Но сколько это стоит!
— Ты, вшивая скотина, Флэнеген! — завопил Алекс. — Я тебя достану! Не надейся, что я тебя не достану, что ты от меня улизнешь!
— Тебе вредно кричать при твоем состоянии здоровья, — мягко напомнил Флэнеген.
— Да, — подхватил Сэм, — этот специалист советует тебе почаще расслабляться, не волноваться.
— Ну-ка, убирайтесь отсюда! — процедил Алекс сквозь слезы. — Убирайтесь к чертовой матери!
Флэнеген подошел к ящику стола, достал из него пистолет Алекса. Как большой знаток, извлек магазин, высыпал на ладонь патроны и отправил их все в карман.
— Это на всякий случай, — вдруг на какое-то мгновение в тебе взыграет горячая греческая кровь и ты совершишь безрассудный поступок, Алекс. А это очень плохо, вовсе ни к чему.
— Послушай, Флэнеген, — закричал Алекс, — так я ничего не получу? Ничего?!
Тот, поглядев на Сэма, вынул бумажник и бросил Алексу пятидолларовую бумажку.
— Только из собственного кармана, Алекс. В порядке моей ирландской щедрой благотворительности.
— В один прекрасный день я верну тебе ее, — пообещал Алекс. — Только подожди. Вот увидишь! Запомни этот день!
Благотворитель засмеялся.
— Эх ты, эксперт по эффективности! — И продолжал уже серьезно: — Послушай, Александр, тебе нужно уходить из нашего бизнеса. Прислушайся к совету немолодого человека. У тебя для него не хватает темперамента.
— Я тебе ее верну! — упрямо повторил Алекс. — Не забудь, что я тебе сказал.
— Ах, генерал! — снова засмеялся Флэнеген. — Этот ужасный грек! — Подошел поближе, сильно ударил Алекса тыльной стороной ладони по затылку. — Прощай, Александр! — И вышел из комнаты.
Сэм подошел и положил ему руку на плечо.
— Позаботься о себе, Алекс. Тебе пришлось пережить такое потрясение. — И последовал за Флэнегеном.
Минут десять Алекс просидел на стуле; глаза у него были сухие, из носа сочилась струйка крови, — результат удара Флэнегена по затылку. Вздохнув, он встал, надел пальто; нагнулся, подобрал пятидолларовую купюру, положил в бумажник. Засунул пистолет с пустым магазином в верхний карман и осторожно, не торопясь, вышел на улицу, ярко освещенную теплым июньским солнцем.
Не спеша преодолел два квартала до Грин-парк и сел там, задыхаясь, на первую же скамейку. Несколько минут сидел, над чем-то размышляя, покачивая время от времени головой. Наконец вытащил из внутреннего кармана пистолет, огляделся по сторонам и бросил в стоявший рядом мусорный бак. Раздался глухой сухой звук, — упал, по-видимому, на плотную бумагу.
