В метро он пошел за мной. Я внутренне дернулась, но ничего не сказала — мало ли, вдруг человек тоже в той стороне живет. Когда он вышел следом за мной из поезда, я поняла, что дело не в совпадениях: он, явно, провожал меня.
Положение было наиглупейшее. Мне абсолютно не был нужен этот непрошенный провожатый, но не станешь ведь человеку, который никак свои действия не обозначил, говорить, чтобы шел своей дорогой. Вполне можно было нарваться на ответ, что он именно ею и идет, а вовсе не то, что я себе придумала.
Мне предстояло от метро ехать на троллейбусе. Как всегда по субботам, толпа на остановке превосходила все самые смелые ожидания: студгородок возвращался с развлечений. Увидев толпу, провожатый мой присвистнул и разочарованно сказал:
— Еще и на троллейбусе ехать…
Я хотела ответить ему, что, собственно, никто не заставляет и даже не приглашает, но решила не грубить и просто ответила:
— Да, — думая, что он сейчас извинится, попрощается и уйдет.
Но он остался стоять, и мы продолжили разговор.
Он, как ему казалось, ловко попытался выведать мой статус. Я, внутренне усмехаясь, сообщила ему, что я замужем и даже сын имеется, просто пока я учусь, он живет в другом городе. От моего сообщения он слегка погрустнел, но не ушел.
Я ничего не могла понять: держалась я достаточно строго, оказалась замужней да еще и с ребенком — явно ведь, что не добыча — а он все равно не уходил.
Разговаривать с ним было приятно, у него был мягкий, слегка манерный и ироничный голос, да и выглядел он, повторяю, хорошо. Троллейбусы подходили редко, толпа была такой, что я никак не могла пробиться к дверцам, и тут, после очередного, безуспешно предпринятого мною штурма, он произнес:
— Вас кто-нибудь дома ждет?
— Нет, — с легкой заминкой ответила я, — я же здесь одна, я вам говорила.
— Тогда, может быть, пойдем погуляем? Еще не так поздно, чем здесь торчать, прогуляемся, а потом можно будет такси взять.
Идея мне понравилась, и мы отправились с ним по Садовой в сторону центра.
Оказалось, что зовут его Евгением. Представившись, он тут же сообщил, что его имя происходит от древнегреческого слова «жизнь». Ему очень шло его имя: он, и в самом деле, был полон жизни: подвижный, остроумный и веселый.
С ним было необыкновенно легко. Мы шли и болтали так, словно сто лет были знакомы — ни малейшего стеснения, пауз, которые нечем заполнить, натянутости.
— Слушай, давай перейдем на ты, — попросил он, — а то что же это, почти ровесники и выкаем друг другу.
— А как ты догадался, сколько мне лет?
— По косвенным уликам, — засмеялся он, — не беспокойся, ты на свой возраст не выглядишь. Невозможно поверить, что у тебя пятилетний сын: ты выглядишь, как девочка-подросток!
Так мы шли и шли, забыв, что собирались взять такси и отвезти меня домой, что ночь уже глухая, что транспорт уже не ходит, а в общежитии заперты двери.
В себя мы пришли, обнаружив, что находимся возле Белорусского вокзала и стоим в очереди на такси — все-таки подкорка сработала без нашего участия. Очередь была довольно длинная, в присутствии посторонних разговор увял сам собой, и вдруг Евгений сказал: -
Поехали ко мне. Общежитие заперто, тебе не откроют, а откроют — скандала не оберешься. Поехали.
В голосе его явно были слышны просительные нотки, а я заметалась и запаниковала внутри себя.
Как я могла так легкомысленно забыть обо всем и попасть в столь двусмысленную и даже опасную ситуацию? Я не понимала, что двигало мной и стояла в растерянности и даже страхе. А вдруг он преступник — мало ли обаятельных убийц?!
Я посмотрела на него — он не был похож на преступника, но легче мне от этого не стало. Я молчала, он выжидательно смотрел на меня.
— Поехали? — одними губами спросил он.
Я вздохнула, собралась с духом и промолвила:
— Мы с тобой взрослые люди, ты же понимаешь, о чем я сейчас думаю.
— Понимаю. Я не трону тебя, обещаю. Просто я не могу сейчас остаться один, понимаешь? Только скажи — возьму такси и отвезу тебя, куда скажешь. Но я тебя просто прошу — поедем ко мне!
В такси я ехала, вся сжавшись, и так же, вся сжавшись, я зашла следом за ним в подъезд. Квартира была на втором этаже, мы вошли, и я слегка перевела дух: дверь из прихожей в комнату была открыта, и были видны куклы, сидящие в ряд на шкафу. Вряд ли преступник привел бы свою жертву в квартиру, где живет его, или чей-то еще, ребенок.
