У нас есть три дня. Вот давайте и посвятим их этим трем составляющим. Завтра будет день прошлого. Каждый из нас сможет рассказать, как он стал тем человеком, которого мы видим в этом зале. Да, Пол, именно: как он дошел до жизни такой. Пусть все расскажут о том, почему они решили стать менеджерами, что их привлекло в этой профессии, с чего они начинали, какие ошибки они делали (между прочим Джоан, мне очень понравилось твое предложение — все мы совершали ошибки, а тот, кто это отрицает, совершает их регулярно и по сей день). Пусть расскажут о том, чему они научились на своих ошибках, как они смогли применить этот опыт, что другие люди им о них говорили. И к концу завтрашнего дня каждый из нас расскажет о своем прошлом — только то, что он считает нужным, и только так, как ему нравится.
Майкл говорил спокойно, но не монотонно, переводя взгляд с одного лица на другое, порой улыбаясь, порой становясь очень серьезным. Он словно знал, что его не прервут, не попытаются остановить. Одобрительно кивал Брендон, что-то просчитывал в уме Кевин, с непроницаемым лицом сидел Алекс. Крис почему-то смотрел не на Майкла, а попеременно то на Роберта, то на Брендона. Прищурившись и изредка покачивая ногой, слушала Стелла. И из дальнего угла внимательно наблюдал за этим монологом Кларк. А Майкл говорил, и что бы ни думал про себя каждый из присутствующих, никто не пытался прервать его неторопливую речь.
В четверг мы будем беседовать о настоящем. О том, что представляет собой наша работа (разумеется, без каких-либо деталей). О том, что представляем собой мы как менеджеры. О трудностях, с которыми мы сталкиваемся, и о том, как мы с ними справляемся или не справляемся. О том, что мы любим и что не любим. О тревогах и радостях, о победах и просчетах. О том, за что нас любят или не любят те, кто нам подчиняются. А также те, кому подчиняемся мы. Обо всем том, что, так или иначе, составляет большую часть нашей нынешней жизни.
А в пятницу мы займемся будущим. Чего мы хотим достичь — если, конечно, хотим. Почему. Когда. Каким образом. Где. Что мы собираемся для этого делать завтра. И что мы делали для этого вчера. Что нам может помешать. И что нам может помочь. О том куда, зачем и как мы идем.
Три дня коротких, от получаса до сорока минут, выступлений. В каком-то роде даже исповедей. Или искусной саморекламы — это уж как посмотреть. Очередность, как предлагал Брендон, определяется в начале каждого дня жребием. Можно просто слушать выступающих. Можно записывать. Можно задавать вопросы. Но только в конце выступления — каждый должен иметь возможность сказать все, что он хотел. Смесь жестких рамок и свободы слова. А потом — голосование. По схеме, которую мы обсуждали час назад. Всего два правила. Первое: каждый обязан проголосовать. Второе: голосовать за себя нельзя. Голосование, разумеется, открытое. И наконец победитель. Один, потому что иначе получиться не может. Все. И Майкл умолк.
— Что же ты раньше молчал-то? — проникновенно поинтересовался Крис после короткой паузы. — Я же спрашивал. Могли час-другой сэкономить.
Майкл улыбнулся.
— Всему свое время.
Крис укоризненно покачал головой.
— Этому предложению время было два часа назад. Ну что, — он снова требовательно оглядел всех, — будут возражения?
— Какие там возражения, — сказал Брендон. — В самую точку попал.
— Молодец, — промурлыкала Джоан. — Просто молодец.
— А что теперь? — поинтересовался Росс после того, как все выразили свою поддержку.
— Понятно что, — немедленно прозвучал голос Криса. — Сейчас уже пятый час. А завтра с утра нам уже речи произносить надо. Самое время разойтись и подумать.
Все начали подниматься.
— Пол, а ты? — спросил Крис.
Пол пририсовал огромный язык к очередной роже, удовлетворенно посмотрел на нее и поднял голову.
— А что я?
— То же, что и все: разойтись, подумать…
— Ну, вы расходитесь. А я подумаю.
И он вернулся к рисованию.
— Это талант, — услышала Стелла. — Настоящий талант.
Она оторвала взгляд от блокнота.
— А, Кевин, ты. Какой талант?
— Уметь так потрясающе выглядеть после целого дня работы.
Стелла недовольно качнула головой.
