Мастера - страница 9

«Время какое-то медленное, ползёт, как черепаха, — сердито думал Витька. — Вон уже сколько прошло, а я всё ещё маленький! Эх, скорей бы стать взрослым! Как рычаги передвигать — это я уже знаю».

Витька в сердцах стукнул кулаком по коленке и мрачно засопел.

— Ты чего такой сердитый? — спросил Василий Иваныч. — Сопишь, и кулак у тебя с коленкой дерётся.

— О времени я! Еле тащится! Во-он когда ещё у меня день рождения будет! Надоело уже! Так всё интересное в жизни пропустишь!

Василий Иваныч изумлённо посмотрел на Витьку и вдруг захохотал. Надо же — сидят рядом старый и малый и об одном думают.

— Конечно, вам смешно, — обиженно сказал Витька. — Вы-то уже взрослый!

Василий Иваныч перестал смеяться, грустно вздохнул.

— Эх, чудак-человек, с каким удовольствием я бы с тобой поменялся… — Василий Иваныч притиснул Витьку к своему твёрдому боку и прошептал: — Живи, Витька! Живи и радуйся. Ты самый богатый человек — у тебя вся жизнь впереди.

Василий Иваныч осторожно съехал с шоссе на узкую просеку, заглушил мотор.

— Пошли, путешественник, погуляем, — сказал он.

Витька вышел. Осенний лес был красновато-рыжий. Под ногами шуршал толстый слой палой листвы. На фоне жёлтых берёз густые ели казались чёрными, а осины пламенели.

— Где-то здесь, — бормотал Василий Иваныч. — Должно быть где-то здесь…

— Что? — спросил Витька.

— Сейчас увидишь.

Они прошли в глубь леса ещё несколько сот метров и увидели огромный валун, обросший голубоватым мхом.

— Теперь уже близко, — сказал Василий Иваныч.

— Сюда, Виктор! — Голос Василия Иваныча слышался откуда-то справа.

Витька бросился к нему. Василий Иваныч стоял у основания небольшого холма, поросшего тоненькими берёзками. У самой земли была узкая прорезь.

— Вот он — дот. Долговременная огневая точка.

Витька обошёл холм и по другую сторону его увидел припорошённые листьями бетонные ступеньки и массивную, наполовину оторванную стальную дверь. Она вела внутрь холма.

— Это последний мой дот на этой стороне Ленинградского фронта, — задумчиво сказал Василий Иваныч. — Людей уже не хватало. Я тут и экскаваторщиком был, и инженером, и плотником, и бетонщиком… Кем я только не был!.. А ну-ка, пройдём внутрь. Будто мы с тобой, Витька, строгая комиссия.

Василий Иванович протиснулся в щель между стеной и приотворенной дверью. Витька — за ним. Он увидел довольно большое, с низким потолком, светлое помещение. Свет сочился из трёх амбразур в стенах.

В серых бетонных стенах темнели ниши для постелей и для боеприпасов. Стенки и потолок были сухими, на полу тонкий пласт намётанных ветром листьев.

— А ведь на совесть сработано! — Василий Иванович улыбнулся. — И простоит неизвестно сколько. Над головой перекрытие из двойного слоя рельсов и бетона, в метр толщиной. Только, — голос Василия Ивановича стал суровым, — только не дай бог, чтобы она опять пригодилась для войны.

Витька притих. Он представил себе, как из трёх амбразур узкие рыльца пулемётов безжалостно плюются раскалённым металлом, как лежат в нишах раненые бойцы, а наверху гудит от взрывов земля и лезут бесконечные цепи врагов. Ему стало не по себе, плечи сами собой передёрнулись.

— Замёрз? — всполошился Василий Иваныч.

— Не-ет, — выдавил из себя Витька.

— Конечно замёрз. Холодина-то здесь, как в погребе. А я расхвастался!..

Он обнял Витьку за плечи, быстро вывел наверх.

И Витька сразу перестал дрожать, потому что вокруг мягко шелестели деревья, тоненько посвистывала птица.

Солнце было осеннее, не горячее, но всё равно сосны терпко пахли нагретой за утро смолой и хвоей. И не рвались снаряды, и не бежали враги в зелёной лягушачьей форме.

Витька вдруг ни с того ни с сего перекувырнулся три раза через голову.

Василий Иваныч с улыбкой глядел на него, и Витьке казалось, что он всё понимает. Даже то, чего не понимает ещё он сам, Витька.

— А теперь будем обедать, — сказал Василий Иваныч. — Самое время обедать для рабочего человека — полдень.

Он снял куртку, расстелил её на макушке дота, вынул из сумки бутерброды, термос и яблоки.

— А что дальше было?

— Дальше?.. — Василий Иваныч задумался. — Пожалуй, всего и не вспомнишь. Блокада была. Экскаваторов осталось мало, перебрасывали меня по всей линии фронта. Кажется, нету такого участка, где бы я не рыл противотанковые рвы, не строил бы командные пункты да вот такие доты, на котором мы сидим. Но одно, пожалуй, запомнилось больше всего…