Мастера - страница 25

— Что скажете, товарищи? — спросил директор.

— Да что ж скажешь, — откликнулся Николай Фёдорович. — Такую работу не стыдно на какую хочешь выставку посылать. Словно в музее побывал. Не зря я её учил.

— Спасибо, Мария, — сказал директор.

— Уж не Мария, а Мария Васильевна, — сказал Николай Фёдорович. — Теперь и мне не грех у неё поучиться!

— Что вы, Николай Фёдорович! — покраснела Мария.

— А вот так, Мария Васильевна!

И, как бы признавая Мариино мастерство, с того самого дня стали её звать в типографии по имени-отчеству — Мария Васильевна.

Всего четыре краски у Марии Васильевны: жёлтая, красная, синяя, чёрная.

А как раскрылись они!

Сколько принесли ей счастья!

Ведь нет для рабочего человека большего счастья, чем принести радость людям, стране своей.

И не просто сделать работу, а сделать с блеском, с мастерством. Вложить в свою работу не только труд и опыт, но и талант свой, и душу, и жар своего сердца.

На тракторе не пишут, кто его сделал.

На домах не высекают имён строителей.

Мы не знаем поимённо всех, кто вырастил и испёк хлеб, кто соткал материю и шил нам одежду.

Но всё, что нас окружает, всё-всё сработано рабочими руками. Сильными, умелыми и точными, душевными рабочими руками.

Мы не знаем рабочих поимённо, но есть у всех одно огромное гордое имя — рабочий класс.

Он творец всему и хозяин. Ему наша благодарность, наше уважение, наша любовь.

Недавно собрались вместе и наборщики, и печатники, и травильщики.

Было торжественно и празднично. Все радостно улыбались и долго дружно хлопали в ладоши, когда Марии Васильевне Щаденко вручили награду.

Родина наградила её орденом Октябрьской Революции.

Мария Васильевна стояла перед товарищами взволнованная.

Орден лежал на ладони: в золотых лучах красная звезда, а в ней — серебряный крейсер «Аврора» на Неве. Над «Авророй» — алое знамя, а на знамени золотые буквы — «Октябрьская Революция».

Слёзы счастья туманили глаза. И сквозь слезы Мария Васильевна видела, как сплелись на её ладони четыре цвета: чёрный, жёлтый, синий и красный.

Я дедушка. Бывает, вспомнится — и расскажу что-нибудь из своей жизни.

Слушатели мои — внук Алёша и его приятель Саша. Один первоклассник, другой второклассник уже.

Алёша темноволосый, Саша светленький.

За играми — то вместе, то врозь по углам. То дружат, то подерутся.

Но стоит мне начать про войну — сразу между ними мир и согласие. Сядут в обнимку, дыхание затаят, слушают.

Вот и сегодня у нас вечер рассказов. Готовиться мне недолго: сам участвовал в боях — и с белогвардейцами в гражданскую войну, и с немецкими фашистами — в нынешнюю.

А пока читаю газету. Жду, когда Алёша приготовит уроки.

— Кончил! — говорит он наконец и подаёт мне тетрадки.

Проверяю. Всё правильно.

Ждём Сашу. Он в нашем же доме, только выше этажом.

Но вот и сам Саша. Влетает вихрем:

— Нн-нне… опоздал?

Я откладываю газету. Можно начинать.

Однако не так-то просто усадить Сашу.

У него новость:

— Слыхали, какая появилась машина?.. Арифметику делает. Только сунь в неё тетрадку, нажал кнопку — и готово. В полсекунды задачу решает. Хоть самую трудную. А надбавь ещё несколько секунд — за всех школьников решит. Даже за весь город может… Вот здорово, а? Эх, мне бы такую машину. На день рождения — вместо всяких там подарков!

Саша не забывает и друга.

— Я и за тебя, — говорит, — кнопку нажму. Обязательно.

Но Алёша в арифметике силён. Вот если бы от уроков труда избавиться — другое дело. Задают клеить коробки, а у него пальцы склеиваются. Будто в перепонках, как у гуся.

— Деда, — говорит Алёша, называя меня на свой лад. И заглядывает в глаза. — Скажи, а ты подарил бы мне машину?

— Это чтобы клеила коробки? А тебе только кнопку нажимать?

— Ага! Щёлк — и класс завален коробками до потолка! А ещё…

У Алёши, вижу, глаза разгораются. Ему уже мало коробок: все задания по труду готов свалить на машину.

— Эх, — говорю, — мальчики, мальчики… Да ведь от таких ваших машин не польза, а вред! В самом деле. Представьте, что вдруг бы появились машины, которые всё делают за человека…

Алёша и Саша переглянулись.