Мастера государственной измены - страница 37

Сомнительный образец нравственности представлял и другой видный руководитель масонства александровского времени И. В. Лопухин, составивший несколько масонских книг. Еще в 80-х годах XVIII века он достиг высших масонских степеней, являясь надзирателем для русских ’’братьев’’ в Директории теоретической степени. Его авторитет среди вольных каменщиков был очень высок. Однако совсем иначе к нему относились русские люди, не связанные с ’’фармазонством’’. В воспоминаниях Лопухина поражает его мелкая мстительность в отношении к своим противникам, которых он готов обвинить во всех смертных грехах. Его имя связано с многочисленными тяжбами по денежным делам. Используя свою ’’репутацию’’ важного масона, Лопухин брал у богатых людей деньги в долг, но редко их отдавал. Даже друзья порицали Лопухина за двойственность. ’’Разве... дело наше состоит в том, чтобы исповедовать словами имя Христово, а внешние дела попускать... по общему движению страстей’’, — писал о Лопухине М. М. Сперанский, осуждая его за сутяжничество и нечестность в денежных делах[106].

Современники отмечают склонность Лопухина к ’’пьянству и чванству’’. Интересную характеристику этому масону дает граф Ф. В. Ростопчин. ’’Лопухин, — пишет он, — человек самый безнравственный, пьяница, преданный разврату и противоестественным порокам, имеющий 60 тысяч рублей дохода и разоряющий целые семейства, которым не платит, занимая у них деньги; издатель мистических книг, подающий одной рукой (лицемерно. — О. П.) милостыню бедняку и отгоняющий другою своих злосчастных заимодавцев’’[107]. В старости Лопухин женился на зависимой от него девушке из купеческого сословия.

Такой нравственный облик масонских начальников подавал пример и ’’братии’’. Как отмечали исследователи этого времени, «для многих масонство, особенно в форме розенкрейцерства, было не ’’модой’’, а ’’маской’’, очень удобной для прикрытия самых темных дел — грязного разврата, ненасытного корыстолюбия и жестокого крепостничест-ва»[108].

В это время как никогда в масонской среде процветали доносы и наушничество, особенно связанные с тем, что в ложи хлынуло космополитическое чиновничество, ждавшее от своего участия в масонском подполье немедленной награды, практикуя все испытанные этим сословием методы продвижения по службе.

Масон П. И. Голенищев-Кутузов вошел в историю как организатор травли Н. М. Карамзина[109]. Он состряпал ряд доносов, в которых чернил ’’Историю государства Российского’’, стремясь дискредитировать ее патриотическое содержание. Эти доносы были местью масонских ’’братьев’’ за отказ Карамзина сотрудничать с ними. Историк в юности недолго состоял в одной из лож, а затем вышел из нее, поняв истинные намерения вольных каменщиков.

Злоупотребления в масонской среде продолжались непрерывно. Документы сохранили для нас, например, такие случаи. Смирнов, член ложи ’’Соединенных Друзей’’, получил третью степень путем покупки за 300—400 рублей. О Николае Поморском, члене ложи ’’Урания’’, сохранилось постановление всех членов ложи ’’о недопущении его к работам в виду непристойного его поведения и несознания в том’’.

Известен ряд случаев исключения из ’’братской’’ среды за пьянство и грубость. Отмечены в это время и растратчики — похитители кассы ложи. Это Андриан Случанский, член ложи ’’Соединенных Друзей’’, в 1817 году исполнявший обязанности 2-го стуарта и в том же году исключенный за расхищение кассы[110]. Масон Христиан Фридрих Матеи, по профессии филолог, похитил из московских библиотек 61 древнюю рукопись и продал их за большие деньги за границу. Были, конечно, и другие случаи расхищения казны, воровства, буйства пьяных. Но многие из них заминались. ’’Братия’’ не любила выносить сор из избы, а масонские историки старательно вымарывали их из анналов лож.

Александр I, чувствовавший себя заложником масонских конспираторов, постепенно и очень осторожно стремится освободиться от опасной зависимости. По-настоящему сделать это ему так и не удалось. Однако к концу царствования масонский контроль над Императором, совершенно очевидно, ослаб.