Оно и понятно: человека, обнаружившего хоть какие-то способности к магии, тут же клеймили как дитя Кеоса и забивали камнями до смерти. Или оставляли в Чаще привязанным к дереву, на корм дикому зверью.
Мастер Нарах протянул кристалл Анневу.
– Смотреть нужно в середину, через тонкую часть, – объяснил он, польщенный неожиданным вниманием. – Тогда камень станет прозрачным… да, все верно. А теперь посмотри на сундук. Что ты видишь?
Аннев с прижатым к глазу камнем опустил голову и увидел, что жезлы оцепенения испускают извивающиеся струйки фиолетового дымчатого света. Они наполняли сундук до краев и даже просачивались сквозь стенки.
– Ничего себе, – восхитился Аннев, на сей раз совершенно искренне.
Нарах кивнул и вытянул руку, ожидая, что Аннев отдаст ему артефакт. Но Аннев не торопился.
– А стюарду Маркою, случайно, не нужна помощь с поисками?
Нарах опустил руку, обдумывая вопрос.
– Вообще-то…
– Ты победил в состязании, – не выдержал Дюварек. – Так что наслаждайся, а работу стюарда оставь стюарду.
– Это обязанность песочников, Аннев, – поддержал Эдра. – Дай мастеру Нараху себя осмотреть и убирайся.
Аннев стиснул зубы и нехотя протянул камень Нараху. Мастер тайн поднес артефакт к глазу.
– Вытяни руки по швам, будь добр.
Подчиняясь его просьбе, Аннев медленно вынул из-за спины левую руку – и вдруг его осенило.
– Вы могли бы осмотреть через камень храм – вдруг увидите жезлы!
Нарах снова опустил камень и нахмурился:
– А что, отличная мысль, служитель Аннев. Не уверен, правда, что с этого расстояния мне удастся что-то разглядеть, и все же… Хм.
Нарах, прижав камень к глазу, отвернулся от Аннева и уставился вглубь зала. Не прошло и пары секунд, как на сморщенном лице мастера тайн заиграла довольная улыбка. Не опуская артефакта, он закричал:
– Маркой, идиот! Третий ряд, слева. Да… Нет, у тебя это справа. Третий с конца. Да.
Аннев почти затрясся от облегчения, когда Маркой поднял валявшийся на полу жезл.
– Посох Одара! – просиял Нарах. – И как только я сам до этого не додумался? А вон и второй. Прекрасно.
Аннев уже натягивал на руку перчатку.
– А теперь вон отсюда, – скомандовал Эдра.
Аннев поклонился, все еще не веря в свою удачу. Во рту скопилась горькая слюна. Сглотнув, Аннев непринужденной походкой направился к обитым железом дверям. Отворив их, он тут же отскочил назад, уступая дорогу мастеру расчетов. Мастер заглянул в зал и, махнув рукой, забрызганной мелкими чернильными каплями, крикнул:
– Дюварек! Приведи-ка себя в порядок. Вечером отправляешься в Банок с Кейишем.
Аннев, замешкавшийся на пороге, услышал, как Дюварек устало застонал:
– Сегодня же первая ночь Регалея, Карбад! Банок может и подождать.
Карбад покачал головой:
– Не может. Янак заполучил темный жезл.
Дюварек ругнулся.
– Ладно. Только сначала дай перекусить, у меня за весь день ни крошки во рту не было.
Мастер теней вышел за Карбадом.
Аннев с чувством огромного облегчения выскользнул за мужчинами. Он подтянул перчатку и медленно пошел по коридору, изо всех сил стараясь сохранять спокойный вид. Однако едва завернул за угол, как тут же припустил во весь дух, желая поскорее покинуть эти мрачные стены.
А пока он мчался по тускло освещенным залам, полагаясь на память и интуицию, лихорадочно прокручивал в памяти недавние события. Поразительно, как быстро пролетел этот день, прожитый им на сплошном адреналине. Он спас Лема, победил Фина, потом его предал Терин, а в конце он прикоснулся к Маюн. А еще выиграл какое-то таинственное преимущество в завтрашнем Испытании суда. И хотя ему не помешало бы поесть и отдохнуть, но от возбуждения он совсем не чувствовал усталости.
Аннев в одно мгновение пересек главный зал. Что ж, обед с Содаром он уже пропустил, но занятия сегодня закончились раньше обычного, и старик его еще не ждет, так что будет ему сюрприз.
Юноша пробежал через последний коридор со сводами – внутренние и внешние двери оказались распахнуты настежь, – и, скользя по вытертым ступеням, спустился на центральную площадь Шаенбалу.
Вынырнув из тени громадного здания, Аннев очутился в знакомом мире, полном привычных видов и запахов. В этом мире он обладал двойным положением – и служителя Академии, и помощника священника в часовне, и это ему очень нравилось. Не столько потому, что работа в качестве последнего приносила кое-какие приятные плоды. Главное, ему – единственному из учеников – была доступна маленькая привилегия: ежедневный путь от Академии до часовни Содара – короткое, но такое восхитительное путешествие!
