Весь оставшийся день Мистивир проторчал в рубке: движение по целине на автопилот оставлять было нельзя, иначе запросто выбросит в обычный космос на другом конце галактики. Лена молча таскала ему обед и что-то вроде современного аналога кофе: синтетические лекарственные стимуляторы, как оказалось, на Мастеров искажений не действовали вообще. После чего садилась в соседнее кресло и смотрела, как Мистивир напряжённо высматривает что-то в хаосе из линий и цифр на экране и вводит команды для корабельного мозга.
Сотос, куда они выскочили в полночь по корабельному времени, в отличие от покинутой станции, имел не полтора десятка, а всего две точки входа в гиперпространство и обе недалеко от заселённой планеты. Потому и столпотворение в космосе тут было куда меньше. Мистивир вывел корабль в обычный континуум, пообщался с диспетчером, отправил ему коды идентификации судна, причём совсем не те, что во время старта: оказалось, корабль Салима имел несколько паспортов. Лена прилипла к камерам наблюдения и жадно разглядывала вытянутые, похожие на огромные серые огурцы транспортники, паутину орбитального лифта, который, словно шляпка исполинского гриба, венчала станция, россыпь из сотен малых буксиров, которые везли длинные пакеты контейнеров от транспортов к станции и обратно. И, конечно же, зелёно-коричневую планету, где сквозь облака можно было разглядеть леса, пустыни и города. Мистивир отнёсся к привычному зрелищу равнодушно. Спокойно исполнял приказы диспетчеров сместиться в тот или иной эшелон, чесал языком с экипажами других кораблей, обсуждая всякую всячину от цен на топливо до разницы в правилах прохода через тоннели в тех или иных секторах империи. В общем, вёл себя как типичный пилот малотоннажного транспортника-торговца или работника одной из компаний по транссистемной доставке.
Три часа спустя корабль нырнул обратно в серое ничто гипер-тоннеля. Мистивир встал из кресла, устало потянулся, подошёл к Лене, поцеловал сначала в губы, потом в шею.
— Сутки у нас теперь есть. Так что, — он подмигнул, — предлагаю продолжить то, что не успели утром. И заодно закрепить хороший опыт вчерашнего дня, — заканчивал фразу Мистивир, отстегнув ремни у кресла и подняв девушку на руки.
Лена расхохоталась: — Кто о чем, а кот о сметане. Ладно, неси в постель. Сметана не против…
Уже в каюте девушка, не смущаясь, сама расстегнула рубашку и скинула брюки. И следующие пару дней, как ей казалось, из постели они вылезали только перекусить. Когда прозвенел сигнал зуммера «прыжок закончен», в рубку Лена шла с лёгким огорчением.
* * *
Лавиния была тупиковым направлением известных гипер-тоннелей, поэтому в системе не наблюдалось такого количества транзитных сухогрузов, как на Сотосе. Но и здесь, стоило выйти в обычное пространство, как сразу же запищал вызов, и голос диспетчера назвал эшелон и потребовал перестроиться, чтобы не мешать следующему кораблю. Заметив, как Лена, открыв рот, смотрит на столпотворение мелких судов в космосе, Мистивир пояснил:
— Холодный ледяной мир. Но с очень давней историей. Его отвоевали у сауранов люди незадолго до Разлома. Колония сохранилась, хотя страшно подумать, каких трудов им стоило выжить. Лавниния двигается по очень заковыристой орбите. Даже на экваторе зимой прихватывает, а летом температура градусов десять. Остальная планета — снег и лёд круглый год. Нормальное лето на планете наступает раз в полвека, и то ненадолго. Получается та ещё катастрофа. Зато от сауранов остались хрустальные подсолнухи и ещё кое-что. Эти полунасекомые были непревзойдёнными до сих пор специалистами по живому. А так как вымерли они очень тщательно и на редкость бесследно, всё уцелевшее от их наследства — огромная ценность.
Лена скорчила гримасу и показала язык.
— Ничто не меняется. Надо было скакнуть на две тысячи лет вперёд, чтобы увидеть то же самое. В моё время разные страны воевали за нефть и полезные ископаемые, теперь — за эти ваши подсолнухи.
— Редкость — всегда ценность, — пожал плечами Мистивир. — Минеральные ресурсы повторяются везде, а вот жизнь уникальна, — затем строго приказал: — Так. До посадки сидеть в кресле, не отстегиваться. Орбитального лифта здесь нет, погода в сезон штормов не позволяет. Так что садимся прямо на поверхность.
