— Ах ты… — Лена задохнулась. — Ты с самого начала так и хотел! — Салим молча осклабился. — Да я лучше сдохну!
— Не выйдет, — с деланной грустью ответил Салим. — Тебе в полиции наденут ошейник. Он не только станет за тобой следить, но и не даст совершить самоубийство. Раз не хочешь по-хорошему, вызываю полицию. Но моё предложение ещё в силе.
Лене хватило гордости плюнуть Салиму на стол, а потом не издать ни звука, пока приехавший наряд их четырёх фламинов грубо ткнул девушку лицом в пол, неприятно на грани боли сковал руки наручниками, а в мобиле специально посадил так, чтобы за время пути до участка тело затекло и свело судорогой. Не сопротивлялась она и пока ей перед визитом к следователю застёгивали на шее алую ленту ошейника-ограничителя. Хотя дежурный полицейский при этом как бы невзначай лапал девушку, а второй стоял рядом и ждал повода ударить электрошокером.
Вспоминая рассказы младшего брата, которого родители несколько раз вытаскивали из отделения за хулиганство, Лена думала, что ни следователи, ни полиция тоже не поменялись за сотни лет. Обшарпанные стены, пыльные и тоскливые запахи, видавший виды стол и сейф в углу. Хозяин кабинета, молодой и ретивый фламин, гордо сверкая позолоченными рожками, зачитывал сидевшей по другую сторону стола усталой девушке одну за другой статьи уголовного кодекса. Грозил карами и призывал покаяться. Дескать, чистосердечное признание смягчит приговор. Лена вяло кивала, думая о том, что записи с камер в помещении кафе, конечно же, пропали. А ещё как-то надо будет объяснять ошейник там, где она живёт. Скорее всего, её попросят съехать.
— Так вы признаёте свою вину?!
— А? Что?
Задумавшись, Лена выпала из реальности и пропустила остаток речи мимо ушей. Следователь начал закипать.
— Так вы признаёте?
— А если нет, это что-то изменит?
— Чистосердечное признание…
Договорить он не успел. В комнату ворвался второй фламин, со знаками различия старшего следователя. Пнул дверь так, что она с громким звуком ударилась о стену.
— Мавир, быстро выпиши ей обычное предупреждение и вышвырни отсюда.
— Но господин старший следователь…
— Я что сказал? Быстро. У неё в паспорте отметка, что её хочет видеть старший ворон дивизии. Связываться с воронами и с Легионом я не буду.
Фраза «не за такие деньги» не прозвучала, но сообразили все. Подчинённый быстро настучал протокол о мелком хулиганстве, тиснул свою электронную подпись. Полчаса спустя Лена стояла на улице возле полицейского участка. Задумчиво потёрла кожу на шее там, где прилипло узкое алое кольцо. Второпях его забыли снять. А может, таким образом, всё-таки решили отработать взятку? Салим всё равно получил что хотел. Пусть и не до конца.
В груди полыхнула решимость отчаяния. Становиться шлюхой Лена не собиралась. Лучше умереть. Но раз обычным способом не получится… Старший следователь упомянул, что её хотел видеть ворон? Наверное, заинтересовался на корабле, потом передумал, но отметку не снял. Зато теперь она сможет с ним встретиться. Нет, о помощи против Салима просить глупо. Зато вороны имеют право палача. И она сумеет уговорить его воспользоваться этим правом.
Народу на совещании у генерала сегодня было немного. Да оно и понятно: после разгрома главной базы Картеля и зачистки соседних пиратских гнёзд дивизия отошла на отдых. Большая часть комсостава разъехалась по заслуженным отпускам. Кроме Мистивира, который как всегда вынужден был торчать на станции.
Офицеры дружно встали, приветствуя генерала, отдали честь. Под потолком высокого, отделанного настоящим деревом брифинг-зала прокатилось многоголосое: «Слава Императрице!». Все сели, старший ворон привычно занял место с краю. Он редко участвовал в обсуждении, довольствуясь наблюдением, и это устраивало всех. Заодно коллеги вежливо делали вид, что не замечают: на планшет Мистивира вместо штабных документов закачана книга. Наглеть и читать при командовании художественные романы старший ворон себе не позволял, но новинки по специальности или по корабельному делу просматривал регулярно.
Вот и сейчас Мистивир открыл интереснейший труд по навигации. Времён первой экспансии, он был откопан на одной из погибших колоний и никогда не переводился. Древний вариант русского давался Мистивиру с огромным трудом, но он с упорством пёр к цели, одну за одной беря главы измором. Это было занятие куда приятнее всевозможных нудных «штабных разборок», на которых старшему ворону было положено присутствовать по званию. А ещё помогало хотя бы внешне спокойно высидеть до конца совещания.
