Потом — снова на Мишку…
…И я вдруг понимаю, что он — вовсе не моя противоположность, не Одаренное Тьмой исчадие ада, а всего лишь перепуганный пес, потерявший связь с хозяином. Таким стал бы мой Мишка, если бы ушел в Исход без него…
Пес, который жалобно воет от нестерпимого одиночества. Только необходимость заботиться о заблудившихся овцах не дает ему уйти в Небытие…
Еще я понимаю, что я — такой же несчастный пес, потерявшийся в искаженном мире, потерявший связь с Высшим…
И отсюда, с этой планеты, с Границы, одинаково далеко и до моей Земли, и до чуждого людям мира трехглазого демона.
«Я никогда не вернусь домой!»
Волна дикого, всесокрушающего ужаса…
Я чувствую, как чужие пальцы впиваются мне в руку. Говорков!
Никогда!
Всё что осталось от мира трехглазого «пса» — это разрозненные клочки Тьмы, поселившиеся в Маххаим.
Всё что осталось от моего светлого мира — несколько сотен охваченных паникой, безумных женщин, цепляющийся за меня Говорков и мои верные спутники: Лакомка, Мишка и вопящая от ужаса Марфа…
Я люблю их всех, потому что они — всё, что у меня осталось.
Но у трехглазого «пса» нет даже этого. Он заблудился. Потерялся. Хозяин оставил его, потому что Тьме плевать на чувства своих порождений…
Но чувства эти настолько сильны, что безмолвный безумный вопль вновь вышибает меня из реальности.
Где-то невероятно далеко, в другой Вечности и в другой Вселенной, живет взрослая умная женщина. А в этой женщине живет (и никогда не умрет) наивная девочка, которую я когда-то любил. И которая любила меня. И всегда будет любить…
Это — чудо, но и это чудо не спасет меня.
Однако взрослая умная женщина — Искатель.
А для настоящего Искателя не существует ни времен, ни расстояний. Они могут дотянуться до любой Земли, до любого из Одаренных… Лишь бы те сумели откликнуться.
Нестерпимая мука трехглазого «пса» вышибла меня из этого мира. И всё что мне осталось — «собрать» другой…
Но для этого недостаточно личной Силы. Нужен Дар. А если Дара нет, то можно попросить… Главное — искренне. Всем существом… Не для себя. Для других…
…Темнота вывернулась наизнанку и раскрылась, как цветок. Я прозрел.
Это было — как звезды из колодца. На самом дне была такая темь, что золотистые нити Мироздания открылись мне.
Этого оказалось достаточно. Я знал, как это бывает. Любовь научила меня этому. Не нужно Силы. Не нужно ничего. Только почувствовать и позволить. Этого достаточно.
Высшее вошло в меня, и я снова стал частью Мира. Мастером Исхода.
Нечто, похожее на мокрую терку для овощей, проехалось по физиономии. Я осторожно приоткрыл один глаз.
В лицо мне фыркнули. Запах этого фырка был явно не благовонный. Я открыл глаза. По очереди: сначала левый, потом — правый.
Левым глазом я увидел красную клыкастую пасть, правым — встревоженное девичье личико в обрамлении нимба взлохмаченных золотистых волос. У хозяйки личика было имя. Я напряг свою память… Мысли растекались, как кисель.
— Что с ним? — будто сквозь вату дошел до меня тоненький голосок.
— Откуда я знаю? — встревоженно ответил другой. Юношеский.
Кто-то подергал меня за руку, а потом огромная кошачья морда мощно потерлась о мою щеку. В шее у меня что-то хрустнуло.
— Лакомка, иди на фиг… — прохрипел я, глубоко вздохнул…
И всё вспомнил.
Вернее, сначала я вспомнил этот воздух, его неповторимый букет, знакомый с детства. Воздух, которым я когда-то дышал вместе с Лорой. Его невозможно забыть.
Потом я вспомнил девушку. К сожалению, ее звали не Лора. Ее имя — Злата. Но это тоже очень здорово, потому что ее я тоже люблю. А раз она здесь, значит, я…
— Михал Михалыч, оставь в покое мою руку, — попросил я. — Всё нормально.
У меня получилось. Я совершил Исход. И стал Пророком.
