Маххаим в окрестных лесах прибавилось. «Просканировав» окружающее пространство, я насчитал одиннадцать тварей. Многовато. Если они разделятся — одни будут давить целенаправленно менталом, а другие — лезть на стены, нам придется нелегко. Я сам, к сожалению, разделиться не в состоянии. Так что придется выбирать: драться или блокировать давление на мой гарнизон. Сам я давления Маххаим уже не опасался. Спасибо Шу Даму. Не научись я «прятаться», соединенная сила четырех-пяти Маххаим смела бы меня, как ураган — плетеную избушку. Теперь, чтобы защититься, мне достаточно «задернуть штору». Так что шансы есть. Главное — не дать им открыть ворота и впустить ящеров.
Мы с Говорковым еще раз проинспектировали Крепость. Всё было неплохо. Стены крепкие — ящеру не проломить. Без осадных орудий — никаких шансов. А откуда у тварей осадные орудия? Это же целая наука — крепости брать. Конечно, оборотню в звериной ипостаси доскакать до крепости и взобраться на стену — минутное дело. Но три-четыре арбалетчика за эту минуту сделают из него ёжика, снизив подвижность твари до приемлемого уровня. А затем методично порубят оборотня на фарш специальными секирами на длинных ручках. Этот вид боя мои гвардейцы освоили неплохо. Жаль — без боевой практики. Но я не сомневался: даже дюжину оборотней мы остановить сумеем. Опять-таки, меня со зверушками не стоит сбрасывать со счетов. Главное — не дать задавить себя ментально. Но и тут мои люди кое-что освоили. Даже психоаналитик Злата пригодилась. Вместе с ней мы провели спецкурс: «сопротивление гипнозу». Я надеялся, что с моей помощью «гвардейцы» посопротивляются пару-тройку минут. А там, глядишь, и «гипнотизеров» не останется. Еще один существенный фактор: Маххаим — ярко выраженные индивидуалисты. Добровольно класть живот на алтарь победы они согласятся только в том случае, если «живот» будет чужим. То есть, если отдельно взятый оборотень решит, что ему лично угрожает смерть, он десять раз подумает, прежде чем штурмовать нашу Крепость. Будь в тварях хоть горстка самопожертвования или хотя бы обычного человеческого фатализма — они бы меня уже достали.
Нет, при существующем раскладе силой они нас брать не будут. Захотели бы — напали бы сразу.
Измором? Тоже вряд ли. Вода в избытке — три колодца. Пища — месяцев шесть можно в осаде сидеть. Всё необходимое — внутри. Даже кузница имеется. И мыловаренное производство. Защитников, конечно, маловато. Шесть десятков «гвардейцев», восемнадцать мужчин-колонистов и примерно столько же моих землячек покрепче. Но эти — в резерве. Женщинами я рисковать не хотел. Неправильно это.
Хоть я и полагал, что на стенах относительно безопасно, все равно лучше пусть дерутся мужчины. Зря я, что ли, их натаскивал?
В отсутствие Большого Хассы командование гарнизоном я возложил на Говоркова как на самого толкового из моих соотечественников. Жаль только, что у него не было никакого боевого опыта, но у других колонистов дело обстояло примерно так же. Был, правда, среди них один бывший полицейский, но, к сожалению, дурак дураком. Оттого, полагаю, и в живых остался.
Итак, мой парламентер Боцман, прихватив с собой мелкие подарки, малость денежек и бурдюк пальмового вина, отправился убалтывать вражеского вожака. Один пошел. Сказал, что обидеть его наши противники не рискнут. Знают, как он, «Могучий-способный-разрывать-пополам-гигантский-подводный-десятиног», расправляется со своими обидчиками. Я опасался: как бы его не вычислили окопавшиеся в лесу Маххаим, но Боцман пренебрежительно махнул лапищей: мол, все аборигены для оборотней — ничтожные людишки. Он, Хасса, десять лет с ними дела вел. Успел изучить партнеров. Вот я — другое дело. Меня бы они точно вычислили и изощренно прикончили. Точнее, попытались бы.
Пока Боцман вел переговоры, я устроил для моих людей торжественный смотр и маленький праздник. Для поднятия боевого духа. А чтобы чего не вышло — усилил караул Лакомкой. Мишку держал при себе. Для авторитета. И еще потому, что для стенного боя он тяжеловат.
Дух у моего гарнизона оказался не очень. Женщины патологически боялись Маххаим. Помнили, как в прошлый раз оборотни взяли их тепленькими. И тот кошмар, который был после этого.
