Плохие вести пришли уже вечером.
Антип, понимая что скоро холода, приволок в гостиную четыре громадных кресла, обтянутых бежевой парчой, и поставил два рядом с диванами, заполняя пустоту у камина, а два по углам гостиной, на пол постелил ковер, приготовил комнату к зиме, так сказать. Несмотря на теплую погоду днем, ночью на землю спускалась осеняя прохлада, поэтому каждый вечер протапливали камин, чтобы сырость не разводить. Вот и сейчас, вся семья собралась после ужина у горящего очага. Алексей Николаевич, сидя на диване, курил трубку-русалку и рассказывал о своей поездке, возле него сидела Раиса Петровна, а молодые люди заняли места в рядом стоящих креслах, и с нетерпением ждали, когда наступит глубокая ночь, и они смогут вновь, тайком, побыть друг с другом. Такая таинственность интриговала и заводила обоих, и в некоторой степени даже нравилась.
— А что вы, детки, собираетесь завтра делать? — спросила Раиса Петровна Олечку и Сергея. — Снова в ваш клуб ехать хотите? — она нахмурила брови.
Для себя влюбленные решили что больше не поедут в это место, придя к выводу, что это небезопасно. И потом, сейчас им хотелось больше времени проводить вдвоем, наедине, в друзьях они не нуждались..
— Нет, маменька, в клуб мы не поедем. — ответила за обоих Олечка. — А чем заняться, еще не решили.
— Мне лучше в Екатеринославск съездить, письма нужно отослать. — добавил Сергей.
— Страдающим барышням Москвы? — не упустила своего Раиса Петровна. Олечка попыталась сделать вид что шутка ей показалась смешной, но теперь это было нелегко, и вместо улыбки она изобразила кривую ухмылку. Но крестная этого не заметила. — Если вы не против, то попрошу вас помочь организовать нам праздник.
— Сабантуй? — на этот раз Олечка улыбнулась по-настоящему.
— Да, я думаю пока тепло нужно праздник отгулять. — она посмотрела на Сергея. — Заодно и в Екатеринославск с Алексейем съездишь, за артистами, ну и заедешь куда тебе нужно. А в воскресенье по-гу-ля-ем! — она пропела последнее слово хлопая в ладоши на каждом слоге.
Каждый год Раиса Петровна для своих работников устраивала праздник урожая. Это было веселое мероприятие, на углях пекли бараньи и свиные туши, пили пиво, квас и вино, были песни, танцы и артисты, сама хозяйка гуляла со своими крестьянами. Во всей губернии такое устраивали всего три магната, но самый лучший всегда был у Раисы Петровны. Непременно была ярмарка, были игры и забавы, жгли огромные костры и часто гуляли до самого утра.
— Я уже позвала торгашей, шинкарей и прочее племя. — она зевнула прикрыв ладонью рот. — Мы с Олечкой завтра еще некоторые вопросы решим, а вы в губернию съездите.
Залаяла собака, Антип выскочил во двор, послышались голоса, через минуту, в синем мундире, в гостиную влетел высокий, широкоплечий юноша, скорее мужчина, лет тридцати. На мундире были золотые офицерские шевроны, при левом боку висела кожаная кобура. Лицо было бледно, вид взъерошен, он посмотрел на Алексей Николаевича, потом поздоровался со всеми.
— Алексей Николаевич, — заговорил сбивчиво пришелец. — я был на квартире, можно, наедине. — глаза горели лихорадочным огнем, всем присутствующим передалось напряжение, и все почувствовали неладное.
Алексей Николаевич встал и вышел с Егором в столовую. Егор, так звали неожиданного гостя, служил в отделении полиции города Александровска, и служил довольно хорошо, если не сказать отлично. Репутацию имел самую блестящую, пользовался уважением среди горожан. Он был внебрачным сыном бывшего градоначальника Демчишина, об этом знали все, и все что сделал для своего сына Демчишин, это пристроил его в полицию мальчиком на побегушках. Здесь и раскрылся талант парня, имея незаурядный ум, физическую силу и невероятную ловкость, он проявил себя, да так, что уже через три с небольшим года стал правой рукой начальника полиции, был удостоен двумя наградами за поимку особо опасных преступников. Женился на дочери Никифора Валентине, взял фамилию супруги, и жил довольно-таки хорошо. Уже состарившись, Демчишин не раз говорил что это лучший из его наследников. Родные дети растащили имущество еще при жизни отца, и в большинстве своем промотали его. Егора Раиса Петровна любила, и всегда была ему рада, в отличии от остальных отпрысков бывшего градоначальника.
