Иван Петрович Артасьев, у которого, как мы знаем, жил в деревне Пилецкий, прислал в конце фоминой недели Егору Егорычу письмо, где благодарил его за оказанное им участие и гостеприимство Мартыну Степанычу, который действительно, поправившись в здоровье, несколько раз приезжал в Кузьмищево и прогащивал там почти по неделе, проводя все время в горячих разговорах с Егором Егорычем и Сверстовым о самых отвлеченных предметах по части морали и философии. В их беседах участвовали также и дамы, причем gnadige Frau нет-нет да и ввернет свое, всегда очень основательное мнение, равно и Сусанна делала замечания, отличающиеся добротой и идеальностью, так что Пилецкий, как бы невольно, при этом останавливал на ней свой внимательный взгляд.
"Мартын Степаныч; теперь уже возвратившийся ко мне в город, - объяснял в своем письме Артасьев, - питает некоторую надежду уехать в Петербург, и дай бог, чтобы это случилось, а то положение сего кроткого старца посреди нас печально: в целом городе один только я приютил его; другие же лица бежали от него, как от зачумленного, и почти вслух восклицали: "он сосланный, сосланный!..", - и никто не спросил себя, за что же именно претерпевает наказание свое Мартын Степаныч? Не за то ли, может быть, что он искреннее и горячее любит бога, чем мы, столь многомнящие о себе люди?!"
Артасьев был хоть и недалекого ума, но очень добрый человек и, состоя тоже некогда в масонстве, со времени еще князя Александра Николаича Голицына, служил директором гимназии в изображаемой мною губернии.
Кроме вышеизложенного, в постскриптуме письма его было прибавлено, что Петр Григорьич Крапчик одночасно скончался и что столь быстрая смерть его главным образом последовала от побега из родительского дома Екатерины Петровны, обвенчавшейся тайно с господином Ченцовым.
- Опять новый сюрприз от племянничка! - воскликнул Егор Егорыч, разводя руками, и сейчас же торопливо пошел к Сусанне, которая сидела в своей комнате и вышивала по образцу масонского ковра gnadige Frau точно такой же ковер.
- Не удивляйтесь и не волнуйтесь! - сказал он ей и дал прочесть конец письма Артасьева.
На первых порах Сусанна в самом деле взволновалась немного, но потом ничего.
- Покойная сестра это предсказывала и незадолго до смерти своей мне говорила, что если она умрет, то Валерьян Николаич непременно женится на Катрин, - проговорила она, грустно улыбаясь.
- Почему же Людмила думала это? - спросил Егор Егорыч с удивлением.
- Она, вероятно, замечала, что mademoiselle Катрин нравилась Валерьяну.
- Фу ты, черт возьми! Что в ней могло ему нравиться? - вспылил Егор Егорыч. - Я, как сужу по себе, то хоть и видел, что Петр Григорьич желал выдать за меня дочь, но я прямо показывал, что она мне противна!.. Бог знает, что такое... Черкесска какая-то, или персиянка! А между тем Валерьян любил Людмилу, я она его любила, - понять тут ничего нельзя!
Сусанна слушала мужа молча.
- Этому браку, я полагаю, есть другая причина, - продолжал Егор Егорыч, имевший, как мы знаем, привычку всегда обвинять прежде всего самого себя. Валерьян, вероятно, промотался вконец, и ему, может быть, есть было нечего, а я не подумал об этом. Но и то сказать, - принялся он далее рассуждать, как же я мог это предотвратить? Валерьян, наделав всевозможных безумств, не писал ко мне и не уведомлял меня о себе ни единым словом, а я не бог, чтобы мне все ведать и знать!
- Вы нисколько тут не виноваты! - проговорила, наконец, Сусанна.
- Вам это подсказывает ваша чуткая совесть? - спросил Егор Егорыч, устремляя пристальный взгляд на Сусанну.
- Да! - произнесла она твердым голосом.
- Ну, когда говорят ангелы, то им должно верить, - пробормотал Егор Егорыч и хотел было поцеловать руку у жены, но воздержался: подобное выражение того, что происходило в душе его, показалось ему слишком тривиальным. - Меня, впрочем, тут не одно это беспокоит, но и другое! продолжал он. - Хорошо еще, когда Валерьян не понимает, что он натворил: он, называя вещи прямо, убийца Людмилы, он полуубийца вашей матери и он же полуубийца Крапчика; если все это ведомо его сознанию, то он живет в моральном аду, в аду на земле... прежде смерти!
