– Какая ирония, – произнесла она вполголоса, – что, когда получаешь то, что хочешь, обнаруживаешь, что на самом деле это вовсе не нужно.
Она хотела Рафа. Хотела свободу. Сейчас она получила и то и другое. Но какой ценой? Ценой жизни человека, которого стала уважать и любить. Ценой дружеских привязанностей. Своего места в мире.
– Не тревожься, мама, – сказал Паоло, вырываясь из ее рук. – Папа скоро вернется.
– Надеюсь, – пробормотала она. – Я так надеюсь!
Ее размышления прервало возвращение Рафа. Он прогромыхал по лестнице. Рявкнул имя Фоски. Громко отдал команды охране, пофлиртовал с горничной. Фоска взяла себя в руки. Когда во дворце главенствовал Лоредан, здесь всегда стояла тишина, как в церкви. Сейчас дворец больше напоминал казарму.
– Фоска, куда вы, черт побери, пропали? Она глубоко вздохнула и направилась к двери.
– Черт возьми, где же вы, женщина!
– Мы здесь, – сказала она, когда наконец увидела Рафа. – У нас урок музыки.
Раф сбросил с себя оружие и звучно поцеловал ее.
– Что за день! Великий! – воскликнул он восторженно, кружа ее в объятиях. – Вы знаете, моя любовь, что произошло сегодня? Мы сожгли ворота гетто. Теперь, Фоска, евреи – свободные люди. Сбылась моя мечта. Они приветствовали меня, благодарили, плакали!
Он опустил ее на пол и посмотрел на Паоло, с любопытством наблюдавшего за ними. Раф подошел к мальчику, подбросил его повыше и посадил себе на плечи. Паоло выглядел смущенным и испытывал неудобство.
– Вам нужно было быть там. Обоим! – счастливо сказал Раф. – Это событие, которое никто из присутствовавших никогда не забудет. Никогда! Лучше костра на площади. Блестяще! Удивительно!
– Прошу вас, опустите меня на пол, синьор, – вежливо попросил Паоло.
– Что? Хорошо. – Он спустил мальчика с плеч и взъерошил его шевелюру. Паоло немного нахмурился и пригладил волосы.
– Послушай, Фоска, мы должны это отпраздновать. Хорошо? Я хочу, чтобы вы оба сегодня вечером пообедали вместе со мной в большой гостиной в парадной части дома. Я уже заказал обед. Мы отпразднуем только втроем.
– Я боюсь, – спокойно заметила Фоска, – что для Паоло это будет слишком поздно.
– Ну только один раз, Фоска, пожалуйста, – умолял он. – Паоло выдержит, правда, Паоло? Мы не задержим его слишком поздно. – Он улыбнулся мальчику. – Что скажешь, Паоло? Хочешь пообедать со своей мамой и со мной?
– Если она одобрит, – сказал осторожно Паоло, поглядев на Фоску.
– Конечно, одобрит. Правда, Фоска? Вы же знаете, что рано или поздно согласитесь.
– Очень хорошо, – сказала она, слегка пожав плечами. – Если хотите.
– Да, хочу. Значит, все улажено. Будьте сегодня особенно красивы… Я хочу, чтобы это было нечто необычное. Мой портной сегодня принес мне новую парадную форму.
– Уже стали привыкать к атрибутам власти? – заметила Фоска.
Лицо Рафа омрачилось.
– Нет. Конечно, нет. Но, появляясь в общественных местах, я же должен что-то надевать. Почему же не попробовать пустить пыль в глаза, не попытаться произвести впечатление на людей?
– Вы бы произвели на них большее впечатление, если бы одевались как все. Ведь в этом суть демократии? Ну а теперь, Паоло, пойдем. Думаю, тебе нужно немного подремать, коль скоро ты собираешься сегодня лечь попозже. – Она протянула ему руку, и он послушно вложил в нее свою маленькую ладонь. – Прошу извинить нас, капитан, – сказала она, вежливо кивнув Рафу. – Увидимся за обедом. Раз вы настаиваете, – добавила она.
Раф отошел в сторону, чтобы пропустить их. На его лице застыл гнев. «Черт побери, – подумал он, – почему она так ведет себя?» Он пошел в библиотеку Лоредана и просмотрел несколько планов строительства новой морской дамбы у острова Лидо. Сосредоточиться, однако, Раф так и не смог. Радость, в которой он купался, вернувшись домой, улетучилась. Фоска испортила ему удовольствие от события сегодняшнего дня. Он встал. «Нельзя допустить, – решил он, – чтобы так продолжалось и дальше. Надо поговорить с ней».
Фоска стояла у открытых окон, выходящих во внутренний двор. С ней была Эмилия, которая составляла букет цветов в вазе, стоявшей на маленьком столе у кровати. Раф вошел без стука. Эмилия, увидев его, вышла из комнаты, не кивнув и не сделав реверанса. Она питала отвращение к Рафу, но не могла покинуть хозяйку.
