– Я запрещаю вам продолжать в таком тоне! – резко сказал Лоредан.
– Вы не вправе запрещать мне. Я вам не служанка. Вы не разрешаете мне уйти, ибо ненавидите меня. Не так ли? Ненавидите меня, потому что я не разрешаю вам приходить ко мне по ночам и потому что не подарила вам сына! Вы хотите довести меня до смерти, как довели моего отца!
– Замолчите же наконец! – заорал Лоредан.
Она молча уставилась на него. Потом уткнулась лицом в ладони.
Лоредан вылетел из комнаты. Фоска в изнеможении опустилась на кушетку. Ее руки бессильно упали на колени. У нее болела душа. Ее бросало то в жар, то в холод. Фоска ненавидела свою жизнь, ненавидела мужа, ненавидела себя за то, что ей недоставало смелости избавиться от него.
Во внезапно охватившем ее приступе гнева она ударила кулаком по столу, на котором стоял поднос с кофейным прибором. Фарфор и серебро разлетелись в стороны. Но это не успокоило ее.
Она уронила голову на стол и горько заплакала.
Лоредан отправился в школу фехтовального искусства, куда он заходил всякий раз, когда чувствовал необходимость разрядиться. Надев защитную маску и соответствующую экипировку, он скрестил шпагу с инструктором, единственным дуэлянтом в Италии – да и во всей Европе, который мог успешно противостоять ему. Алессандро яростно и дерзко атаковал своего противника, проявив нехарактерное для себя безразличие к форме и стилю боя.
– Сказать по правде, синьор, – ухмыльнулся тренер, – мне жаль мужчину, которого вы хотели бы видеть на моем месте. – Их клинки скрестились, и эфесы ударились друг о друга. Они развели оружие, разошлись, а затем возобновили схватку.
– Это не мужчина, – хмуро заметил Алессандро, срывая с себя маску. Противник последовал его примеру.
– Значит, это женщина! – Сталь звякнула о сталь. – Сочувствую вам, синьор. Очень дурной знак, когда мужчина хочет насадить на шпагу женщину.
– Да? – Они обменялись серией ударов. – Почему?
– Почему? – засмеялся тренер и перешел в яростную атаку. – Простите, синьор, но вы не прикрываете правый бок. Не забывайте, что я левша. На чем мы остановились?.. Ах, да, на даме. Вы хотите ее убить, потому что любите ее. Это совершенно очевидно.
Алессандро не успел защитить правый бок. Соперник проколол его стеганый костюм, обезоружил Алессандро круговым движением шпаги и прижал к стене.
– Что случилось? – спросил инструктор фехтования. – Вы же блестяще начали обороняться, а потом вдруг все пошло наперекосяк.
Лоредан, тяжело дыша, уставился на сверкающий клинок, снабженный шариком, наконечник которого уперся ему в область печени. В глазах горела ненависть. Инструктор что-то говорил, но Алессандро, по-видимому, не слышал его. Подчинившись голосу разума, тренер отвел шпагу и удалился.
В 1774 году, сразу же по окончании обязательной традиционной стажировки на кораблях венецианского военно-морского флота, прослужив в штате двух важных венецианских зарубежных посольств, Алессандро Лоредан занял принадлежащее ему по родовому праву место в Большом Совете Синьории – иначе говоря, в венецианском конгрессе.
Согласно венецианским законам, всем мужчинам, имена которых заносились при рождении в «Золотую книгу» (так именовался официальный реестр почетных горожан), полагалось участвовать в управлении Венецианской республикой. В период, о котором шла речь, в Большом Совете официально числилась тысяча шестьсот членов. Правда, обычно на ежедневных заседаниях Совета присутствовало не более четырехсот человек, несмотря на то что неявка в Совет наказывалась штрафом.
Венеция – некогда королева Адриатики и властительница простиравшейся на суше и морях обширной империи – вступила в полосу упадка. Ее оттеснила на мировой арене нарастающая морская мощь других держав – Англии, Франции и Испании, а также контроль последних над сулящими богатства путями, ведущими через океан в Южную и Северную Америку. Венецианские аристократы, в прошлом гордые принцы торговли и свирепые воины, смирившись с потерей былого престижа, бросились в омут наслаждений, пренебрегая своим долгом перед государством.
Чуть ли не полгода венецианцы тратили на карнавалы. Ими отмечались не только недели накануне Великого поста, но и более сотни иных праздников, когда народу разрешалось устраивать маскарады, предаваться веселью и озорству. Венеция слыла в Европе центром развлечений, обязательным объектом туризма, соблазняюще прекрасным го родом, знаменитым женщинами свободного поведения и безграничными возможностями для увеселений.
