– Странно, – мягко сказал Алессандро Лоредан, скорее обращаясь к себе, чем к своей собеседнице, – ждешь, что наступит момент, когда туман рассеется и ты сможешь хладнокровно и спокойно обозреть свою жизнь. Сделать это объективно, будто речь идет о жизни какого-то другого человека. Еще более странно то, что вам не нравится увиденное. Ваш труд бессмыслен. Друзей нет. Оказывается, что друзья – это роскошь, которую честолюбивые люди не могут себе позволить. Впрочем, простите меня – я вовсе не хотел вогнать вас в тоску.
– Вы совсем не навеваете на меня тоску, – сказала Лиа. – Но что скажете о любви?
– Любовь? Любовь столь же непостоянна, как и слава, – сказал Лоредан.
– Да, это так, – согласилась Лиа. – Слава подобна красивому мыльному пузырю. Он существует, но так хрупок.
– По-видимому, вы уже это испытали, – заметил Алессандро.
– О да. Давно, когда я жила с де Планше. Ее здоровье ухудшалось, карьера шла на нет. Когда она больше не могла танцевать, друзья покинули ее. Она должна была бы прекратить выступления. Понять, что она смешна. Но она не отказалась от сцены. Люди стали жестоко отзываться о ней, очень жестоко.
– Это свойственно людям, – сказал он.
– Да, я знаю, что они любят меня только потому, что я их развлекаю. Но когда я стану старой для танцев, они забудут меня. Но сейчас, пока меня обожают, я буду принимать деньги и подарки, улыбаться их похвалам. У меня будут богатые любовники, мужчины, которые даже не смотрели на меня, пока я не стала знаменитой. Я буду использовать их, как они используют меня. А когда мы устанем друг от друга, я отвернусь от них, уединюсь в своем маленьком домике и пошлю их всех к дьяволу.
– Вы очень разумная синьорина, – сказал одобряюще Лоредан. – Вы проявляете много мудрости в столь юном возрасте. Некоторые люди никогда не доходят до того. Вам повезло.
– Это не везение, – сказала она. – Я знаю, что представляют собой люди, ибо знаю, что представляю собой я. Эгоистка, жадная, завистливая. Было бы глупо ждать, что они лучше. Это, конечно, не относится к тем, кто любит меня.
– Но почему же они иные?
– Потому что, когда ваше сердце заполняет любовь, в нем не остается места ни для чего другого.
Церковный колокол пробил время: час ночи.
– Уже поздно, – сказала она, укутывая плечи шалью, – мне нужно идти.
– Можно мне проводить вас? – спросил Алессандро. Она покачала головой.
– Не стоит, синьор Лоредан. К утру вся Венеция станет говорить о нашем любовном романе.
– И, конечно же, станут утверждать, что я недостоин вас, – галантно сказал он. – И это правда. Я действительно недостоин.
– Не говорите глупостей, – резко сказала Лиа. Даже в полутьме ему показалось, как вспыхнули се щеки.
– Я рад, что мы встретились, – сказал он. – Возможно, встретимся еще раз?
– Думаю, нет. Спокойной ночи, синьор. – Она ушла, даже не подав руки.
Он почувствовал раздражение и разочарование. Минутой позже он вытащил протестующую Лауру из веселой толпы. Возвращаясь в гондоле в его «казино», она, сидя рядом, без умолку болтала. Алессандро, раздраженный, сказал, чтобы она прекратила трескотню. Лаура заплакала.
– Не понимаю, почему вы так жестоки ко мне! Зачем я вообще встречаюсь с вами! Вы не умеете быть добрым по отношению к женщинам.
– Если вам не правится, как я отношусь к вам, найдите себе другого любовника.
Он довез Лауру до ее дома и коротко сказал, что утром пришлет ее вещи. Гондольеру он приказал отвезти его во дворец.
Двумя днями позже он, надев маску, посетил балет один. Лиа и Вестрис снова танцевали в спектакле «Девушка без присмотра». Алессандро внимательно наблюдал за Лией, и у него словно камень упал с души, когда он убедился, что зрители, источавшие ей похвалы, не преувеличивают. Она танцевала превосходно – создала трогательный и правдивый образ деревенской девушки, а когда она и мускулистый Вестрис танцевали в дуэте, то было впечатляющее и захватывающее дух зрелище.
Алессандро прислушался к вихрю сплетен, бушующему вокруг него во время спектакля и особенно в антракте. Если верить пересудам, то Лиа спала с настоятелем собора Сан-Марко, с одним из инквизиторов, с несколькими послами и десятком менее значительных персон, включая своего партнера Гаэтано Вестриса, рослого, красивого, который смотрел на нее – во всяком случае, на сцене – влюбленными глазами.
