«Что-то ей нужно, и, верно, не сокровища, не товары. Для грабежа заманивать в деревушку нет смысла. Легче было бы там, на узкой лесной дороге, всех нас перебить из луков. Здесь что-то другое…»
Вдруг мысль ярче молнии озарила сознание Владигора: «Она готовит нам угощение! Ради этого и позвала в этот убогий дворец. Стало быть, нужно быть осторожным!»
Всегда на поясе носил Владигор мешочек с противоядием — порошок тот был подарен ему давно самим Белуном, на случай если в походах придется пировать у незнакомых людей. Раз пять всего-то и пользовался этим снадобьем Владигор, поэтому мешочек был полон. Быстро князь снял его с пояса, немного порошка отсыпал себе на ладонь, Бадяге передал, тихонько сказав:
— Щепотку отсыпь себе, подмешай ее в первую чашу, не то, подозреваю, нас здесь уморить собрались. Каждый пусть отсыпет себе толику и передаст другому! Ну, быстрее!
Не успел мешочек обойти сидевших по кругу воинов, как явилась Карима, а следом за нею чередою стали входить женщины с глиняными кувшинами и чашами в руках. Все они были облачены в короткие платья из шкур, все улыбались, и длинные распущенные волосы у них были гладко расчесаны гребешками, а у некоторых даже украшены веночками из скромных лесных цветов.
— Княже! — прошептал Бадяга восхищенно, наклоняясь к Владигору. — Эти же бабы в шлемах да кольчугах были! Ей-ей, я вон ту чернавку признал. Ишь ты, как угощать собрались!
Владигор все более мрачнел, потому что был не в силах понять, что нужно от него и дружинников княгине леса, а Карима меж тем заговорила:
— Вы наши гости, витязи, и чтобы ничто не мешало вкушать вам наши угощения, снимите с поясов мечи и передайте их моим прислужницам.
— Нет, княгиня, — почти гневно возразил Владигор, — в моем княжестве оружие гостя не уносится во время пира, а снимается с пояса и кладется подле него. Дозволь уж нам соблюсти обычай моей страны.
Было видно, что Кариме неприятно возражение Владигора, но она, немного поразмыслив, кивнула:
— Что ж, вы — мои гости, и я во всем обязана вам угождать.
Владигор махнул рукой, и дружинники, поняв его знак, поснимали с поясов мечи и положили возле себя, хотя и знали, что такого обычая в Синегорье нет, просто не принято являться на пир вооруженным — вот и все.
А женщины, встав каждая близ одного из возлежащих мужчин, наполнили их чаши медом, духовитый запах которого тут же поплыл по помещению. Руки дружинников, соскучившихся в пути по вкусному хмельному напитку, невольно потянулись к чашам, но Владигор сказал:
— Благородная княгиня, есть в Синегорье еще один обычай: перед первой чашей все мужчины наши добавляют в брагу или мед немного целебного снадобья, которое придает бодрости, ума и силы. Дозволь и здесь не отступать нам от обычаев родимых мест.
Эта просьба, похоже, оказалась больше по душе Кариме, чем первая, и она с улыбкою кивнула:
— Охотно дозволяю, витязи. Вкушайте мой мед с вашим зельем. Пусть оно вселяет в вас отвагу, мужество и силу. Нам, женщинам, все это не может не нравиться.
Владигор и дружинники растворили в чашах лекарственное снадобье и, не тревожась больше ни о чем, подняли их за здравие хозяйки дома.
Мед, брага, пиво полились рекой. Женщины то и дело уходили, чтобы принести новые кувшины, а также горшки с едой. Дружинники, орудуя деревянными ложками, ели похлебки с лосиным мясом, с зайчатиной, с мясом глухарей и тетеревов. Затем на огромных блюдах им было принесено жаркое из оленины и медвежатины. Не прошло и получаса, как захмелевшие от меда и браги, да и от присутствия молодых женщин, дружинники забыли о том, какие обстоятельства привели их на этот званый пир. Хохот, громкие разговоры, жир, текущий по подбородкам, хруст разгрызаемых костей, плеск разливаемых напитков, жадные взоры, бросаемые мужчинами на тех, кто приносил им еду и питье, а потом присаживался рядом с ними на шкуры, порою даже смелые объятия — все это видел и слышал Владигор, сам почти не прикасавшийся к чаше и еде. Он догадывался, что за всем происходящим скрывается не просто гостеприимство лесной княгини, но и какой-то умысел, пока неведомый ему.
