Солодуха не видел зловещей улыбки колдуна, но едва поваренок закончил, Крас серьезно сказал:
— Все желания твои будут немедленно удовлетворены.
— Неужели?! — захлебнулся от восторга поваренок.
— Без всякого сомнения. Но только скажи мне, кто там пищит и скребется в углу?
Солодуха хмыкнул:
— Да это же крыса!
— Ах, крыса! — Колдун повернулся в сторону, откуда раздавался крысиный писк. — Крыса — это чудесно!
Нагнувшись, он взял в руку крысу, тотчас присмиревшую, едва его пальцы коснулись ее шерстки. Вернулся с ней к Солодухе, резким движением прижал зверька к груди поваренка и сказал голосом повелителя, жестко и громко:
— Пусть две твари станут одной! Две шкуры пусть срастутся! Двигайся, плоть, ты живешь уже, проворная, сытая, довольная всем!
Тотчас крик ужаса раздался в каморке. Боль пронзила все члены Солодухи, будто кто-то сотнями зубов вгрызался в его грудь, лицо, руки и ноги. Он помимо воли встал на четвереньки, вытянул шею, хотел было закричать, но изо рта вырвался жуткий вой, который странным образом становился все тоньше и тоньше, покуда не превратился в писк. И тело его, чувствовал Солодуха, становится каким-то чужим и удивительно маленьким. Вдруг он увидел перед собой огромные сапоги. Тогда только ему стало понятно, что с ним сотворил незнакомец. Он хотел что-то произнести, но вместо привычных слов услышал писк, вырвавшийся изо рта.
— Ну, ты доволен? — раздался над ним человеческий голос. — Ты хотел быть сытым? На кухне ты будешь сытым до смерти! Хотел быть тепло одетым? Я подарил тебе шубу! Хотел повелевать подобными себе? Ну так ты будешь крысиным князем, ибо я оставил нетронутым твой ум, довольно слабый для человека, но достаточно сильный, чтобы позволить тебе считаться самой умной крысой! Прощай, я ухожу! Помни, что сделал тебя счастливейшей из крыс вечноживущий Крас.
Колдун, шагнув к стене, приложил ладонь к щели, через которую Солодуха наблюдал за стрельбой Владигора, и щель широко раздвинулась. Крас беспрепятственно прошел в зал, где, как говорил поваренок, князь испытывал свое оружие.
Темнота прятала от взора колдуна все, что находилось в зале, но это его ничуть не смутило. Приподняв край мантии, он вынул из кожаного мешочка горсть светляков и, держа их на раскрытой ладони, осветил себе дорогу. Да, Солодуха не солгал — рядом со стеной выстроились в ряд десять глиняных болванов. После каждого испытания самострела Владигор приказывал менять фигуры, поэтому Крас, пройдя мимо каждой из них и хорошенько рассмотрев их, к своей досаде, не увидел на глине никаких следов от наконечников стрел и подумал было: «А не соврала ли крыса? Где же здесь снесенные глиняные головы? Задушить, что ли, сребролюбивого лгуна?» Присмотревшись к деревянной стене, что находилась за фигурами, Крас увидел, однако, в толстых досках глубокие отверстия, как будто железный бурав просверлил их с неизвестной целью.
«Интересно! — с любопытством ощупывал Крас эти дырки в тусклом мерцании светляков. — Лук не способен придать стреле такую силу удара. Из чего же стрелял Владигор?»
Но размышлять об этом долго Красу не хотелось. Ему не было дела до нового оружия Владигора. «Пусть Грунлаф выясняет, чем правитель Синегорья может грозить его стране, мне же необходимо лишь одно — посрамить Белуна, унизив, растоптав, уничтожив его ученика. Что до вмешательства в дела людей, то такими безделками Крас не занимается уже давно!»
Не желая терять времени, колдун извлек из ножен кинжал с тонким лезвием и, начав с крайней фигуры, стал чертить на груди глиняных болванов лишь одному ему понятные знаки. Ромбы, треугольники, круги, зигзаги располагались на каждой из фигур, соединяясь между собой прихотливым рисунком, повторявшимся без изменений. При этом Крас бормотал:
— Глина, холодная глина, оживи, одухотворись, вмести в себя то, чего в тебе прежде не было, стань Владигором, будь, как он, теплым, живым! Цвет кожи князя тебе придаю, мозгом наполню голову твою! Жизнь обретай, обретай!
И после того, как на истуканах были начертаны знаки, после того, как были произнесены заклинания, Крас видел, как изваяния, лишенные лица, рук, начинали шевелиться, словно и не глина, а человеческая плоть послужила материалом для их изготовления. И вот уже десять фигур, похожих на человеческие, шевелились, на короткий срок оживленные колдуном.
