— Он будет счастлив, потеряв тебя? Да он и дня не сможет прожить, если узнает, какой ценой ему вернули былую внешность! Нет уж, я люблю его не меньше, чем ты, и выстрелю в его каменное изображение, и рука моя не дрогнет! Не только ради брата я так поступлю, но и для блага Синегорья!
Кудруна печально покачала головой:
— Нет, золовка, не настолько сильно ты любишь брата своего, чтобы могло сбыться предсказание Белуна. Не ты ли отказалась признать в уроде Владигора? Если бы сумела сердце его согреть тогда, пожалеть, защитить от гнева толпы, так не ушел бы он из Ладора! Я буду стрелять! Знаю к тому же, что излечится он от страсти ко мне, как только умру я. Не меня любил он, а чары Краса, изображение мое бездушное, изготовленное при помощи крови моей.
— Хорошо, невестушка моя. Если спор у нас такой зашел, то пусть суд Божий нас с тобой рассудит. Жребий бросим! Пусть Велигор заготовит две лучинки — одну короткую, другую подлиннее. Тот, кто вытащит короткую, пусть знает — жизнь его укоротится скоро. Ну, согласна?
Поначалу не хотела Кудруна соглашаться. Чувствовала всем существом своим, что выстрел Любавы, если достанется ей короткая лучинка, безрезультатным будет. Но настаивала на жребии Любава, и кивнула наконец Кудруна:
— Ну будь по-твоему. Готовь лучинки, Велигор.
Велигор, следивший за спором женщин с большим волнением и в глубине души надеявшийся на то, что Любава сумеет убедить Кудруну, до сих пор им любимую, с камнем на сердце пошел ломать лучины. Когда протягивал он свою руку женщинам, в которой два куска лучины зажаты были так, что снаружи виднелись концы одинаковой длины, то молился Мокоши, покровительнице женщин, чтобы короткая лучина Любаве досталась.
— Кто тащит? — спросил он угрюмо.
— Ты тащи, Любава! — молвила Кудруна. — Ты жребий бросить предложила, тебе и тащить лучину.
Смело Любава протянула руку, не ведала она страха смерти, ибо судьба Ладора зависела сейчас от нее, и вытащила длинную лучинку. Велигор раскрыл ладонь, на которой осталась лучинка, длина которой вмещала сейчас судьбу Кудруны, без памяти любившей своего супруга. С победным видом взяла Кудруна короткую лучинку, Любаве показала:
— Ну, золовка, видишь? Я спасительницей Владигора и Синегорья стану! Так уж, видно, боги распорядились!
Любава, ревниво губы поджав, отвернулась, быстро вышла из пещеры — негодовала на судьбу. Велигор же голосом молящим, но негромко проговорил:
— Княгиня, в пользу Любавы откажись! Не вынесет Владигор твоей кончины. Или хочешь погубить его?
Кудруна улыбнулась горько, Велигора обняла, в губы поцеловала:
— Стыдно тебе должно быть, брат мужа моего! Не к Владигору любовь говорит в тебе сейчас, а ко мне. Но избавитесь, знаю, вы от наваждения этого, едва меня не станет. Иди, Велигор, высекай изваяние брата, да так это делай, чтобы он не знал.
Шагах в ста от пещеры нашел Велигор скалу. Попробовал, от снега очистив, острием кинжала — рушит песчаник каленое железо. Присмотрелся Велигор к камню, вначале контур человеческой фигуры острием клинка обвел, примерно в рост Владигора и ему под стать шириною плеч. После стал врубаться в песчаник смелее, отваливая куски большие, осыпая себя крошевом. Постепенно на скале, будто вылезая из нее, начал появляться каменный человек с опущенными вниз руками.
Медленно работал Велигор, зная, что чем скорее он закончит, тем быстрее Кудруна покинет мир, где ее любили по крайней мере два человека. Иной раз даже плакать начинал, присаживаясь на корточки и спиною о скалу опираясь. Но вновь вставал, чувствуя себя не вправе начатое бросить. Знал, что многие в Синегорье были бы рады возвращению их князя, и ничуть не жалел, что лишается возможности сделаться правителем Ладора.
Несколько дней трудился Велигор над изваянием. Даже уродливые черты лица постарался изобразить, но к полному сходству не стремился. Памятуя уроки Веденея, понимал Велигор, что важно другое. В том месте, где у человека сердце, кончиком кинжала начертил солнечный круг с расходящимися лучами, и стрелу Перунову изобразил, пронзающую солнце. Знал Велигор, что родовой знак Кудруны именно так выглядит. Справа вырезал знак князей синегорских. Получалось, что знак Владигора наделял изваяние частицей его души, а знак Кудруны символом являлся любви его к ней. Вот потому и нужно было изгнать ее из сердца князя стрелой, пущенной сразу двумя людьми: близким по крови Велигором и близкой по душе Кудруной.
