Молодой человек утвердительно кивнул.
— Да. Она сказала: «Иди в Кит и спроси инспектора Де Кока, это лучше всего».
Де Кок прищурился.
— Лучше чего, например?
— Лучше, чем самому начать раскапывать это дело.
Де Кок нахмурил брови.
— Давайте-ка расскажите все сначала. Что произошло? Где?
— Когда исчезла Аннетье Схеепстра, я хотел сам заняться расследованием, но ее подружка Минтье отговорила меня, сказала, что это небезопасно. — Он вопросительно посмотрел на Де Кока. — Вы же знаете, что Аннетье Схеепстра неожиданно исчезла?
Следователь еле заметно кивнул.
— Да, мы узнали об этом часа два назад.
— От кого?
Де Кок почесал кончик своего носа.
— Люди рассказали… — нехотя пробурчал он.
Пауль ван Флодроп облизал сухие губы.
— Аннетье и я жили вместе несколько недель, нет, пожалуй, уже месяца два… Я познакомился с ней на одном из вечеров нашей Лиги. — Он постучал кончиками коротких пальцев по своей широкой груди. — Я, видите ли, боксер. Несколько лет назад едва не стал чемпионом Северной Голландии в среднем весе, а Аннетье давно сходила с ума по боксу. Потому-то ее и пригласили на наш праздник. Мне она сразу очень понравилась, такая милая, веселая, непосредственная! Мой друг познакомил нас, и я назначил ей свидание на следующий день. — Он широко, открыто улыбнулся. — Аннетье согласилась, и назавтра мы встретились с ней в Амстердаме. Мы пошли на дискотеку, потом заглянули в маленькую закусочную, и она рассказала мне всю свою жизнь: у нее была очень тяжелая юность, и ей ничего другого не оставалось, как зарабатывать себе на хлеб проституцией.
Де Кок поднял на него глаза.
— Интересно, как вы отнеслись к такому признанию?
Пауль ван Флодроп сделал неопределенный жест.
— Сначала я был, конечно, огорошен… просто не знал, что сказать. Эта девушка совершенно не походила на проститутку… Но потом я взял себя в руки и спросил: неужели она до конца своих дней собирается вести такую жизнь. Аннетье лукаво так усмехнулась и говорит: «Если не найду себе симпатичного парня…»
— Ты и оказался этим симпатичным парнем? — с улыбкой спросил Де Кок.
— Да. Так она сказала.
— Что было потом?
— Потом она перебралась ко мне, у меня ведь двухкомнатная квартирка в Пюрмеренде, очень славная и уютная. Аннетье она очень понравилась….
— Все было хорошо до того момента, пока она не сказала, что чувствует какую-то вялость и слабость, после чего отправилась к доктору Ван Акену? — спросил инспектор.
— Откуда вы знаете? — удивился спортсмен. Де Кок не ответил.
— Она была апатичной особой?
— Ну нет! — Молодой человек повел широкими плечами. — Скорее наоборот… Аннетье была такая… да иной раз мне было за ней просто не угнаться!
— И тем не менее она отправилась к доктору Ван Акену?
— Да.
— Почему?
Пауль ван Флодроп развел руками.
— Да почем я знаю! — воскликнул он в отчаянии. — Она сказала, что все время чувствует какую-то вялость и усталость, но я-то ничем не мог ей помочь. В конце концов это ее тело, не мое…
Де Кок, пропустив это замечание мимо ушей, настойчиво продолжал задавать свои вопросы.
— Что сказал ей доктор Ван Акен?
— Он провел обследование и направил Аннетье в амстердамскую больницу Южного Креста.
— Вы видели это направление?
— Да. «Отделение неврологии» — было написано на том конверте, адресованном доктору Лейстерхейзу.
— Доктору Лейстерхейзу?
— Да. Я с трудом разобрал каракули доктора Ван Акена, там стояло не то Нестерхейзен, не то Лейстерхейз. Вы же знаете, как пишут эти врачи!
— В направлении был указан диагноз?
— Я не открывал конверт.
Де Кок задумчиво поводил мизинцем по переносице.
— А почему вы не поехали с Аннетье в амстердамскую больницу?
Молодой человек грустно усмехнулся.
— Она предпочла пригласить с собой Бертуса из Утрехта, — с горечью произнес он. — Аннетье доверяла этому старому грязному негодяю больше, чем мне.
— И с того дня вы ее не видели?
— Нет.
— Имеются ли у вас какие-нибудь предположения насчет того, где она сейчас может быть?
Пауль ван Флодроп плотно сжал губы.
— Либо на небе, либо в аду…
— То есть?
— Она умерла…
Де Кок вскочил со стула, не говоря ни слова, прошел мимо Пауля и зашагал взад-вперед по комнате: он всегда так делал, когда ему надо было выиграть время и что-то обдумать.
