Преимущества этой системы очевидны: личная воля «нейрона», «рычага» перестает иметь значение. Винтик в гигантском механизме — член партии выполняет свою роль, оставаясь членом партии, повторяя механически спущенные сверху лозунги и формулы. Сергей Пеликанов, атомный физик, член-корреспондент Академии Наук СССР, получивший в 1978 г. разрешение эмигрировать, говорит о своей принадлежности к партии: «… Подобно многим, я свое пребывание в партии воспринимал, как ношение некоего хомута, надетого добровольно. Хомут надет, и снять его без серьезных потерь нельзя». «Серьезные потери», о которых говорит С. Поликанов, это не только потеря работы, административные неприятности, это также потеря определенного места в системе, надежд и ожиданий.
Тоталитарный характер власти партии неумолимо меняет менталитет ее членов, что оказывает решающее влияние на менталитет всех жителей страны. Партия привлекает наиболее активных, предприимчивых, честолюбивых граждан. В дореволюционное и первое послереволюционное время в партию шли энтузиасты, верующие в новую религию, идейные. Столкновение высоких идей с практикой, необходимость выполнять грязную, кровавую работу, формировало характеры первого послереволюционного поколения коммунистов, отразилось на втором поколении. Александр Бек в романе «Новое назначение», одной из редчайших в советской литературе книг, анализирующих психологию «руководителей», рисует портрет преданнейшего Сталину коммуниста, одного из организаторов советской экономики, министра, очень напоминающего по близости к вождю и инженерному таланту фон Шпеера. Герой Бека, сталинский министр Онисимов, заболевает: у него начинают сильно дрожать руки. Обследовавший министра врач рекомендует «избегать ошибок». И объясняет, что термин «ошибка» введен знаменитым русским физиологом Павловым: когда из коры головного мозга идут два противоположных импульса-приказа, когда внутреннее побуждение приказывает вам поступать так, а вы заставляете себя поступать иначе — возникает столкновение, «ошибка», рождается болезнь. Врач добавляет, что когда кибернетической машине дали два противоположных приказа, она «заболела», ее сотрясала дрожь.
Восточно-германский писатель Стефан Гейм, не зная романа Бека, повторяет ситуацию, взяв в качестве героя знаменитого писателя ГДР, старого коммуниста, который вынужден — после установления коммунистической власти — лгать, лгать и лгать. Его «ошибка» приводит к тяжелой сердечной болезни.
«Ошибка» может происходить только в том случае, если в сознании живут две системы норм, две точки зрения на мир. Два противоположных импульса-приказа могут возникнуть в головном мозгу даже в том случае, если одна из систем, одна из точек зрения считается неправильной, отвергается. Память о ней способна пробудить импульс.
Тоталитарная власть партии позволяет ликвидировать (во всяком случае, такова цель) не только другую систему взглядов, но также ностальгию по ней. Тщательный отбор выносит на верх партийной иерархии руководителей, иммунизированных к «ошибкам» — третье поколение советских руководителей, сделавших гигантский шаг по направлению к идеальному Советскому Человеку. Из «головного мозга» партии пойдет только один импульс-приказ. Маяковский с гордостью говорил: «Я себя советским чувствую заводом, вырабатывающим счастье». Поэт обманывал себя: завод не мог бы покончить самоубийством. В романе «Мы» Благодетель пришел к выводу, что только небольшая операция в мозгу — выжигание центра фантазии — сделает человека «совершенным, машиноравным» — откроет «путь к стопроцентному счастью». В «1984» Уинстон Смит становится счастлив после страшных пыток: его головной мозг дает лишь один импульс-приказ — любовь к Старшему Брату.
Цель тоталитарной власти сделать ненужными экстремальные меры, тщательно поддерживая память о них. Стремясь сделать непроходимой пропасть между зоной, на которую распространяется авторитет тоталитарной власти, и остальным миром, тоталитарная власть твердо рассчитывает окончательно разорвать связи (с дореволюционным прошлым, с «заграницей»), которые порождают раздвоение импульсов.
