прям ужас. Я где-то там с краю сознания уж даже побаиваться начал — а ну-ка батяня ее не вовремя с
поля вернется? Или из братьев кто? Не. Я их не боялся. Я ж четверых отметелить могу, как неча
делать. Ну-так не бить же ее родню-то. Неудобно получится. В общем, часа три мы так с ней
кувыркались. Она оказалась ненасытной, как нимфа речная... С нимфой-то? И с ней дело имел. Помню
как-то раз остановился наш обоз у речки, а я тогда в слугах у барона Никоса служил, так вот там...
Ну это отдельная история. Доскажу сначала про ту деревню. Собственно рассказывать почти нечего
больше. Я то готов был продолжать, да красавица пощады запросила. О чем говорить, если стоит сиську
лизнуть, она уже в судорогах сладостных бьется. Вроде как больше и делать ничего такого уже не надо.
Ну я ж не изверг какой. Отодвинулся и передохнуть дал. Она ж потом после меня и не взглянет больше
ни на одного парня, а ей еще замуж выходить. Мне-э-э-э-э?! Жениться?! Тут все очень непросто. Потом
расскажу. Значит, полежали мы чуток, отдохнули, да спускаться на землю грешную начали. Уже у калитки
стоим, прощаемся, глазки у краткосрочной любви моей блестят, слезинки скатываются, она меня все
уговаривает остаться. Обещает с родителями все решить, приданое богатое нам в семью принести: дом
там, свиней, гусей, курей, перин да подушек. Мне аж на минуту и в самом деле остаться захотелось, да
одумался, простился с ней ласково, слезинки губами высушил, повернулся, а тут — нате вам... явление.
Я допил пиво и снова внимательно присмотрелся к кружке — вдруг там на дне еще пивка чуток
осталось. Понятливые слушатели моментом налили доверху, да соленой рыбки миску ближе подвинули.
— Ну что там? Что? Дальше давай, паря. Не тяни!
— А что дальше? Дальше все ожидаемо. За калиткой ухажер давешний нарисовался. Да не один, а
с двумя дружками. И, надо сказать, явно не с цветами меня провожать собрались. Хотя может и с
цветами, но только на могилку. Мою конечно. Я бы их за пару ударов уложил, да вишь какое дело,
оборотнями они оказались и ждали меня уже наполовину перекинувшись. Все на голову меня выше,
волчьими клыками скалятся, ручищи могучие, волосатые, разминают и поглядывают так... ну как мы на
эту вот рыбку. Съесть может не съедят, но шкуру срежут и плавники поотрывают. Тут и моя красавица,
смотрю, тоже перекидываться начала. Да вперед выдвигаться. Она то хоть и тоже оборотнем оказалась,
да помельче и похлипче тех парней в любом случае. Ну я тут выхожу грудь колесом, небрежно так
задвигаю ее за спину... ну не задвигаю, но вперед все равно выхожу и со всей куртуазностью... Не
кургузостью, а кур-ту-аз-ностью — вон господин приказчик образованный, он понял (приказчик ожидаемо
приосанился и посмотрел на меня с одобрением) — а вам поясню. Со всем, значит, вежеством и
приличием... ага поняли. Молодцы. Так вот о чем я? А! Я и говорю этим собакам драным: "А что вы,
шавки облезлые, забыли здесь? Али одному понравилось, как я ему клыки подровнял, так и вам тоже
захотелось. Ну, дык, становись тогда в очередь. Знахарем с дипломом поработаю. Для вас лично
бесплатно, ибо добрый я сейчас." . Ка-а-а-а-ак они разрычались. Врать не буду — струхнул малость.
Однако не тот герой, что страха не имеет — это умом убогий — а тот, кто страх свой преодолеть может.
Этому меня наставник крепко научил. Значит, задавил я робость да и врезал ухажеру снизу в челюсть.
Клыки, что у него уже отрастать начали, снова семечками в стороны брызнули. Я тут же с разворота
засандалил второму пяткой в грудь, прям в душу, как говорится. Ну а с последним и вовсе просто —
пнул его в голень, потом врезал по причинному месту и локтем в челюсть добавил. Они послушно
прилегли отдохнуть, а я крепко поцеловал красотку прямо в губы, взял узелок с пирожками, которые она
успела мне собрать, да и был таков. А как в соседнюю деревню приковы... в общем, пришел... между
