Разумеется.
ФРИДРИХ
Итак, до приезда Мильтица — никаких военных действий. Пусть опубликует страничку-другую теологических сочинений. Что-нибудь приятное. Ничего воинственного.
Исключительно для души.
СПАЛАТИН
Но, ваша княжеская милость, мы ведь уже дали делу ход.
ФРИДРИХ
Какому еще делу?
СПАЛАТИН
Опубликовали брошюру о событиях на Аугсбургском рейхстаге.
ФРИДРИХ
Я вас предупреждал — на вашу ответственность.
СПАЛАТИН
Откуда же мне было знать, что папа пришлет легата? И, кроме того: выдержки из брошюры уже несколько дней лежат в ваших бумагах. (Берет со стола экземпляр и передает Фридриху.)
ФРИДРИХ
Уж нельзя стало поохотиться между делом. (Листает брошюру.). Ох, и влипнем мы с вами в историю.
СПАЛАТИН
Опровергнуть?
ФРИДРИХ
Тоже не выход. Еще подумают, что мы спасовали. (Читает.) Фальшивка? Ну, дети мои, так дело не пойдет. Сначала вы крадете тайное письмо папы, потом публикуете его, а потом еще пишете, что письмо подделано.
СПАЛАТИН
Именно потому, что… мы думали…
ФРИДРИХ
Нет, дети мои, вы, в самом деле, перестарались. Нельзя же так явно переть на рожон. Они ведь тоже — только человеки. Мало у них из-за нас неприятностей? Это надо непременно убрать.
СПАЛАТИН
Уже напечатано.
ФРИДРИХ
Пусть цензура вычеркнет это место. (Возвращает брошюру Спалатину.) Фальшивка. Ах, дети мои, дети мои, наломаете вы мне дров. (Уходит.
Файлич и Спалатин смотрят друг на друга и пожимают плечами.
Стол на авансцене справа
КАРЛШТАДТ
Мы должны держаться вместе и немедленно предпринять дальнейшие шаги.
МЕЛАНХТОН
Я полагаю, прежде всего, следует проанализировать наше положение и обдумать следующий шаг.
КАРЛШТАДТ
Так я и думал.
ЛЮТЕР
В первую очередь надо информировать Спалатина.
КАРЛШТАДТ
Вечно ты носишься со своим двором. Всем известно, чего хочет двор.
МЕЛАНХТОН
А мы обойдемся без Спалатина? Мне это представляется несколько сомнительным.
КАРЛШТАДТ
У меня сейчас в Лейпциге диспут с Экком. Получается крупное дело. Мы приобретем общественную трибуну и тогда уж повоюем.
ЛЮТЕР
Хорошо. Это я беру на себя.
КАРЛШТАДТ
Ты? Почему ты?
ЛЮТЕР
Я умею обращаться с высокими господами. Я-то справлюсь.
КАРЛШТАДТ
Но Экк напал на мои тезисы.
ЛЮТЕР
Он имел в виду и мои.
МЕЛАНХТОН (Лютеру)
Так нельзя. Это его диспут и его книга. Он полгода над ней работал. Причем здесь ты?
ЛЮТЕР
Все это можно отнести и ко мне. Предоставьте уж мне действовать. (Карлштадту.) Не хочу я, чтобы ты ввязывался в этот дурацкий диспут. Ты слишком большая умница, чтобы заниматься подобной ерундой. Я думал, Экк напишет о серьезных и важных вопросах, поднятых тобой. Вместо этого он раздувает в великую проблему мои жалкие писания. Но мне, по воле божьей, не суждено ничего иного, как тратить свою жизнь на суетные склоки.
Пауза. Карлштадт и Меланхтон смотрят друг на друга.
МЮНЦЕР
Эти вопросы несущественны. Разве не следует прямо обратиться к крестьянам, рабочим и бюргерам? Они с нами. Они на нашей стороне, а ведь речь идет о них.
ЛЮТЕР
Речь идет о теологии.
МЮНЦЕР
Я вижу это иначе.
ЛЮТЕР
Ты не разобрался.
МЮНЦЕР
Возможно. Но к чему вся теология, когда люди умирают с голоду?
ЛЮТЕР
Если они жили по-христиански, они попадут на небо.
МЮНЦЕР
Более по-христиански было бы накормить их.
ЛЮТЕР
При случае расскажи об этом курфюрсту.
МЮНЦЕР
Охотно. Я захвачу с собой несколько тысяч голодных, оборванных крестьян, посмотрим, что он на это скажет.
ЛЮТЕР
Наш крестьянин — тот же вол, лишь рогов он не завел.
МЮНЦЕР
Если все наши споры только о том, кто предложит лучшее теологическое обоснование сходства крестьян с волами, то мне не о чем с вами говорить.
ЛЮТЕР
А тебя никто не звал.
Мюнцер, Карлштадт и Меланхтон уходят.
Помост слева
СПАЛАТИН
Папский камергер Мильтиц.
МИЛЬТИЦ (стремительно преодолевает лестницу)
Ваша милость, светлейший курфюрст…
ФРИДРИХ
Это мой шут. Он умеет показывать кардиналов.
ШУТ (хватается за голову, бегает взад-вперед) Ах, климат, климат, климат, климат…
МИЛЬТИЦ
Восхитительно.
ФРИДРИХ
И Максимилиана он умеет.
ШУТ (роется в карманах)
Где тут у меня, минутку, у меня был четвертной. (Мильтицу.) Одолжи четвертной. Сейчас верну, немедленно. Мы договоримся. Мое императорское слово. Я тебе заложу — сейчас придумаем — мои ледники! За четвертной!
