Не снижая скорости, Нарбутис взлетел на каменный холмик, засунул в карман включенный фонарь и с ловкостью циркача вскарабкался по тросу, цепляясь за узелки. Выбрался под жиденькое небо, споткнулся и чуть не упал, собираясь мчаться дальше, к модулю…
И тут истошно вопящая сирена стихла. Словно ей одним махом перерезали горло.
Тяжело дыша, астронавт присел на каменный столбик и, согнувшись и упираясь ладонями в колени, принялся сплевывать на рыжий песок. Все вокруг было тихо и спокойно, и никаких волосатых лап, прорывающих небеса, нигде не наблюдалось. Сердце постепенно нащупывало привычный ритм.
Отдышавшись, Людас Нарбутис связался с напарником.
– Я уже вернулся, Баст, – сообщил он, услышав голос нанотехнолога.
– Слава Господу нашему Иисусу Христу и великому Мулунгу!* – с облегчением сказал Миллз, не забывший религии предков. – Ну и что там? * Мулунгу, Мурунгу, Мунгу – первопредок и громовник в мифах бантуязычных народов Восточной Африки. (Прим. авт.)
Нарбутис пожал плечами, будто Миллз мог из своего экскаватора разглядеть эти движения.
– Знаешь, как инфразвук влияет на людей и животных? – еще раз сплюнув, спросил он.
– Слыхал о таком, – не сразу ответил Миллз. – Беспричинный панический страх. Ужас. В общем, Фобос и Деймос*. Тебя шуганули оттуда? * Сыновья Ареса (Марса) и Афродиты (Венеры). В переводе с греческого Фобос – «страх», а Деймос – «ужас». (Прим. авт.)
– Даже не страх, Баст. Со страхом я, может быть, и справился бы. Хотя не уверен. Тут другое. Мне показалось, что если я оттуда не выберусь немедленно, и тебе, и Батлеру конец придет. Его – всмятку, тебя – в лепешку.
– Понятно. Думаю, еще раз пытаться не стоит. Не пройдешь. А если и пройдешь – без мозгов останешься. А мы тебя на борт не возьмем без мозгов. На Земле и так безмозглых хватает.
– Но-но, – сказал Нарбутис. – Смотри, как бы я тебе, – сделал он ударение на «тебе», – мозги не вытряхнул. Но пройти я там, наверное, не сумею. Контроль теряется полностью. Ладно, возвращаюсь, пусть они меня простят…
Он почувствовал на себе чей-то взгляд и попытался открыть глаза. Веки размыкались с трудом, словно были намазаны клеем, в голове слегка шумело – но внешний мир все-таки открылся перед ним. Окружающее представлялось не очень четким, однако было вполне узнаваемым. Привычный светлый пластик на потолке кабины модуля, плоские настенные дисплеи… Над ним склонялся бритоголовый негр, одетый в серое полетное трико, а за спиной негра возвышался светлокожий скуластый мужчина в таком же трико.
– С добрым утром, мистер Батлер, – сказал негр и присовокупил к словам традиционную ослепительную улыбку, весьма подходящую для какой-нибудь телерекламы.
Алекс Батлер приподнялся на локтях и обнаружил, что лежит в комбинезоне и ботинках на полу кабины управления; точнее, не на полу, а на тонком упругом матрасе из спального комплекта. Голова у него кружилась, но он все-таки сел по-турецки и обвел взглядом знакомое помещение посадочного модуля. Только это был не тот модуль. Негр примостился на корточках рядом с ним, а белый, сделав несколько шагов назад, опустился в кресло у панели управления. Оба они были незнакомы ареологу Первой марсианской.
В кабине повисло молчание. Нарбутис и Миллз ждали, с чего начнет Алекс Батлер. Потому что не знали, с чего начать самим.
Ареолог кашлянул и заговорил, негромко и медленно, как будто слова давались ему с трудом:
– Я сейчас соображаю не лучше Гомера Симпсона… Но, наверное, не ошибусь, если предположу, что вы – Вторая экспедиция.
– Точно! – вновь сверкнул улыбкой нанотехнолог. – Я – Бастиан Миллз.
– Людас Нарбутис, – подал голос инженер-пилот. – Командир там, – он показал на потолок. – Полковник Джонатан Грей.
– Полковник Грей, – повторил Батлер. – Кажется, слышал о таком. А… полковник Маклайн?
– Грей, – сказал Нарбутис. – Джонатан Грей.
– Так… – Шум в голове у Батлера почти стих, голова перестала кружиться и все вокруг приобрело нормальную четкость. – Сколько я здесь?
– Год, – коротко ответил Людас Нарбутис.
– Плюс четыре дня, – уточнил Бастиан Миллз, иллюстрируя свои слова четырьмя поднятыми пальцами.
