С глубоким удовлетворением Жуков докладывал Верховному Главнокомандующему о первых итогах сражения. 9 июля Сталин спросил:
- Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это было предусмотрено планом?
Жуков придерживался того же мнения и вылетел в штаб Брянского фронта проводить операцию "Кутузов" 11 июля Юрьев (Жуков) докладывает Иванову (Сталину) "Подготовка по "Кутузову" полностью закончена Сегодня проводили силовую разведку с целью уточнения переднего края обороны противника По докладам командармов и командиров соединений на всех этих направлениях считают, что наши части находятся перед передним краем.
На самом деле сегодняшние действия усиленных батальонов показали, что первые траншеи противником занимались небольшими подразделениями.
Все действовавшие батальоны сегодня первую траншею захватили. В соответствии с уточненным передним краем противника сейчас вносятся поправки для артиллерии и авиации на период артподготовки".
12 июля были нанесены сокрушительные удары в направлении Орла. При первых известиях о том, что севернее началось советское наступление, гитлеровцы прекратили атаки против Центральною фронта и бросились затыкать дыры войсками, уже избитыми на Курской дуге. Штаб Центрального фронта доложил в Ставку "Встретив противника стеной разящего металла, русской стойкостью и упорством, войска Центрального фронта измотали в непрерывных восьмидневных боях врага и остановили его натиск. Первый этап сражения закончился". 15 июля и Центральный фронт перешел в наступление.
Жукова уже здесь не было, он пробыл на Брянском фронте менее трех дней во второй половине 12 июля Сталин приказал ему выехать на южный фас Курского выступа и взять на себя координацию действий Воронежского и Степного фронтов.
Чем это было вызвано? Хотя войска Ватутина приняли бой с не меньшим мужеством, чем их боевые товарищи, дравшиеся под руководством Рокосовского, немцы, имевшие здесь более сильную группировку, чем на северном фасе выступа, все же вогнали клин до 35 километров в нашу оборону. На участки прорыва были срочно переброшены соединения танковых и стрелковых войск Степного фронта. 12 июля в районе Прохоровки разыгралось крупнейшее во второй мировой войне встречное танковое сражение - около 800 фашистских танков и штурмовых орудий столкнулись с примерно таким же количест вом танков и самоходных артиллерийских установок с нашей стороны.
Немецкие тапки "тигр" превосходили наши Т 34
по дальносчи прямого выстрела, но уступали в маневренности. Наши танки смело ворвались в боевые порядки малоповоротливых "тигров" и учинили страшный погром. Вражеский план введения в бой тяжелых танков был опрокинут. Напрасно гитлеровцы пытались оторваться, перегруппировать силы и начать все сначала. Стремительные Т-34 продолжали свое дело, в крайних случаях шли на таран, гибли сами, но несли смерть врагу.
Один немецкий танкист с ужасом вспоминал об этой битве: "На нас обрушилась неисчислимая масса вражеских танков, я никогда не получал такого впечатления о подавляющей русской мощи, как в тот день. Клубы пыли и дыма не дали возможности авиации оказать нам помощь, и скоро множество Т 34 прорвало наши порядки и бешено носилось но всему полю боя". Примерно половина вражеских танков, вступивших в бой под Прохоровкой, была выведена из строя. Наши потери были также велики, но меньше, чем у немцев.
Наисходе этого исторического сражения утром 13 июля Жуков приехал на командный пункт Воронежского фронта, где тоже оказался командующий Степным фронтом Конев. "Шли ожесточенные кровавые бои, - писал впоследствии Жуков, горели сотни танков и самоходных орудий. Над полем боя стояли тучи пыли и дыма Это был переломный момент в сражении на белгородском направлении". 14 июля Василевский доложил Сталину: "Угроза прорыва танков противника... продолжает оставаться реальной... Не исключена здесь и завтра возможность встречного танкового сражения". Вслед за этим Василевский отбыл по приказу Сталина координировать действия Юго-Западного и Южною фронтов.
В своих мемуарах Жуков писал: "Обескровленные и потерявшие веру в победу, гитлеровские войска переходили к оборонительным действиям". Изучив штабные документы, опросив пленных, Жуков увидел, что кризис в сражении миновал 16 июля гитлеровцы окончательно прекратили атаки и постепенно начали отступать на исходные позиции. Теперь нельзя было упустить момент! Надо достичь этих рубежей раньше отступающего врага, не допустить, чтобы гитлеровцы уползли в свои обжитые траншеи и восстановили систему огня. К сожалению, к 23 июля случилось именно это враг снова встал на позиции, откуда он 5 июля полез в бесславное наступление.
