Но кроме отличной организованности и скрупулезности при подготовке силовых прорывов наступательные операции, которыми руководил Говоров, характерны еще и сложными перебросками ударных группировок на новые направления.
Скрытное сосредоточение на Карельском перешейке ударной группировки в 10—12 дивизий и 3 тысяч орудий — трудная задача! Тем более что всю эту армаду надо выводить с нарвского участка. Маннергейм, конечно, пристально следит за тем, что там происходит.
И зоной перегруппировки опять становится Финский залив. Наступают белые ночи. Как скрыть от разведки противника движение потока войск и техники через весь Ленинград?
Однако будущее показало, что подготовка операции прошла «красиво», как выразился М. М. Попов. Он предложил Леониду Александровичу крупный маскировочный маневр: демонстрировать подготовку первоначального удара на Нарву, по немцам. Сосредоточить там переправочные средства, повысить авиационную и артиллерийскую активность. Ведь все равно придется через некоторое время прорываться через Нарву. Но пока — демонстрировать так, чтобы даже свои войска не знали истинного замысла.
План генерала Попова выполнялся четко. И его эффективность подтвердили через некоторое время пленные финские солдаты. Маннергейм перед самым прорывом на Карельском перешейке разрешил отпустить с фронта до десяти процентов солдат в отпуск на сельскохозяйственные работы. А в это время дивизии стрелковых корпусов Симоняка, Алферова, Тихонова перебрасывались ночами из Ораниенбаума на кораблях Краснознаменного Балтийского флота через Финский залив на Лисий Нос и растворялись в лесах Карельского перешейка. 97-й стрелковый корпус был переброшен по яшлезной дороге. Артиллерийский корпус Н. Н. Жданова искусно обходил Ленинград и тоже исчезал в лесах.
Краснознаменный Балтийский флот отлично выполнил и второй раз быструю и скрытную переброску ударной группировки.
Прорыв и его развитие... Казалось бы, те же стандартные элементы подготовительного этапа: изучение противника, выбор участка главного удара, создание перевеса в силах и так далее... И одновременно всегда новое.
Говорову теперь предстояло решить проблему стремительного прорыва всей оперативной глубины финской обороны до самого Выборга — более 100 километров. А эта глубина включала три сильно укрепленные полосы, из которых вторая, в 30 километрах от первой, представляла собой почти законченный строительством железобетонный пояс — около 2 тысяч долговременных сооружений, опоясанных гранитными надолбами, рвами, минными полями, колючей проволокой. Броневые купола на дотах имели толщину 30 сантиметров. Финны строили эту новую полосу с 1942 года с учетом накопленного к тому времени опыта создания укрепленного района. И нельзя было не признать их мастерства в фортификационных и маскировочных работах. Об этом говорили аэрофотоснимки, разведывательные карты.
А Говоров решил проводить всю операцию с темпом наступления по 12 километров в сутки! Это значило, что железобетонный пояс в глубине надо прорвать почти с ходу и взять Выборг через 10—12 дней после начала наступления. В советско-финляндскую кампанию 1939—1940 годов на то же расстояние было потрачено 100 суток.
Уже проверенная Леонидом Александровичем слаженность штаба фронта, командармов и их штабов позволяла, казалось бы, снять немного напряжения в повседневном личном контроле, но он по-прежнему бывал на большинстве полевых учений, штабных играх, стрельбах на полигоне. Рассвет опять заставал его над картами, разведсводками; на столе лежала очередная общая ученическая тетрадь.
В это время семья Леонида Александровича была в Ленинграде. Сын Владимир стал артиллеристом и проходил боевую стажировку в артиллерийских частях, Лидия Ивановна готовилась подарить Мужу второго сына. Быт командующего фронтом оставался в обычных границах: командный пункт — войска.
Вспоминая этот период совместной работы с Леонидом Александровичем Говоровым, генерал Попов рассказывал, как иногда среди ночи раздавался звонок и член Военного совета А. А. Жданов советовался с ним, как бы незаметно для Говорова переключать временно его связь с командармами на него, Попова: Жданову кажется, что Говоров нездоров, слишком перенапрягается.
