Блюхера обрадовала эта весть. Комбриг Круглов слово сдержит. Только надо ему побольше патронов подбросить, пока еще проходим Сиваш.
В 7 часов вечера Блюхер снова двинул на штурм 152–ю и Ударную огневую бригады. Впереди пехотинцев шли броневики. Подрывники и гранатометчики пробили проходы в третьем заборе. По ним хлестнули фланговым и кинжальным огнем пулеметов. Герои погибли у проволоки.
И третья атака не удалась. Вереницы раненых потянулись от пылающего Перекопа.
Блюхер вызвал Флигельмана. Тот сел у стола, крепко стиснул ладонями синеватые острые скулы.
— Что будем делать, комиссар?
— Придется вводить в бой резервную бригаду.
— Не бригаду, а два полка. Давай подумаем…
Вбежал телеграфист, шумно дыша, прокричал:
— Товарищ начдив, к аппарату! Командующий фронтом требует.
— Речь пойдет о Перекопе, — поднялся Блюхер. — Вызовите Датюка. Немедленно!
Прошел несколько шагов и остановился, потрясенный резкой болью в бедре. Выругался. Надо как‑то продержаться. Еще хотя бы сутки продержаться. Морщась, зашагал в аппаратную.
Фрунзе потребовал:
— Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны и уничтожены. Захватите Турецкий вал во что бы то ни стало. В случае промедления в выполнении приказа тотчас же последуют суровые меры наказания.
Блюхер ответил:
— Приступаю к исполнению приказа. Выполним любой ценой.
И впервые с беспощадной остротой Блюхер почувствовал, как тяжела ответственность начальника крупного войскового соединения за судьбы тысяч людей, ему подчиненных. Легче самому сто раз умереть, чем посылать на гибель боевых друзей и товарищей, с которыми прошел тысячи верст по дорогам войны. Что же делать? Как взять окаянный Турецкий вал? Ввести последние два резервных полка? А кто отразит контратаки, кто пойдет дальше — на Армянск? Надо поднять на ноги всех коммунистов тыла и создать новую штурмовую волну. Выдвинуть орудия в цепи пехоты и прямой наводкой бить по пулеметным и артиллерийским позициям. Огнем прорубать проходы.
Пошатываясь, Блюхер подошел к столу, за которым сидели Флигельман, Датюк и начальник оперативной части Голубых. Опустился на стул, потер ноющие виски, сказал:
— Командующий потребовал захватить вал во что бы то ни стало. И я ответил: приказ будет выполнен любой ценой. Прошу вникнуть в эти слова — любой ценой.
— А почему не вводят в бой Первую и Вторую Конные армии? Да и четвертая стоит на месте. Одна наша, шестая, воюет, — угрюмо спросил Датюк.
— Это не наш резерв, а командующего фронтом. Мы должны спасти тысячи бойцов на Литовском полуострове. ДаЕайте собирать последние силы. Товарищ Флигельман, напишите начподиву Строганову, пусть немедленно мобилизует всех коммунистов тыловых подразделений в штурмовую волну.
Блюхер осмотрел стол, обернулся к Датюку:
— Николай Селиверстович, прошу боевые сводки о потерях.
— Не все прислали. Не могут подсчитать.
— Живых надо считать. Остальные ранены и убиты.
Блюхер быстро просмотрел сведения, полученные от комбригов и специальных подразделений. Начальнику оперативной части Голубых приказал:
— Разыщи Вербицкого и передай, пусть ведет курсантскую школу на вал. Хотел сохранить ее в полном комплекте, не пришлось…
Блюхер повернулся к Датюку:
— Немедленно звоните Боряеву и Ринку. Пусть собирают всех, вплоть до писарей и поваров, и через два часа ведут в атаку. Сами ведут! Для них дорога только на Армянск…
— Слушаюсь!
— И еще — Худякову прикажите двинуть броневики к Турецкому валу. Сообщите комбригу Хлебникову, пусть пошлет четыреста пятьдесят третий полк на штурм позиций, а сам с четыреста пятьдесят первым полком выдвигается в город Перекоп.
Штаб работал с полным напряжением.
Позвонил Будилович и сообщил, что в тяжелом дивизионе кончились снаряды.
— Где тонко, там и рвется! — сердито сказал Блюхер. — Выдвигайте легкую артиллерию вплотную к валу. Помогайте пехоте. Бейте прямой наводкой. Лично проследите за исполнением.
Начдив приказал начальнику инженерной службы Зуеву:
— Собери всех саперов и веди на Турецкий вал. Пусть рвут проволоку взрывчаткой, как Николай Жилицкий. Вот это герой! Прорубил ворота в двадцать саженей.
