Блюхер дважды звонил к начальнику артгруппы Будиловичу и слышал в ответ:
— Густой туман. Ни черта не видим. По своим можем ударить.
А командарм Корк торопил:
— Пора начинать штурм.
— Пора, но без артиллерии не одолеем. Подождем, пока рассеется туман.
Только в 10 часов артиллерия начала стрельбу по Турецкому валу.
Блюхер видел, как над передним краем противника поднялись высокие черные столбы — словно роща выросла. Взрывы швыряли вверх колья, обрывки проволоки, камни и доски. Сплошное черное облако заволокло Турецкий вал.
— Вот теперь можно и атаковать, — сказал Блюхер начальнику штаба. —Николай Селиверстович, поторопите Боряева и Ринка.
Штурмовые волны хлынули к Турецкому валу. Наступали по всему участку фронта.
В бинокль Блюхер видел, как стремительно продвигались вперед стрелковые цепи.
До Турецкого вала оставалось не больше трехсот шагов, когда со всех огневых позиций белогвардейцы открыли огонь. Земля клокотала и глухо стонала под ногами атакующих. Штурмовая волна разбилась о стену плотного, смертного огня. Бойцы залегли.
К Блюхеру подошел Датюк, доложил:
— У Круглова обстановка осложнилась. Противник ввел в бой свежие части и при поддержке шести бронемашин потеснил головной, четыреста пятьдесят восьмой полк. Круглов организует контратаку и просит поддержать.
— Поддержать! Легко сказать. У меня всего в резерве три полка. А надо еще брать вал, будь он трижды проклят.
— Круглову очень трудно. Он зря помощи не попросит.
— Это верно. Придется послать к Круглову четыреста пятьдесят первый полк. И пусть выступают немедленно. Ветер изменился, дует с востока. Из нашего союзника превратился в злейшего врага. Нагонит в Сиваш воды, отрежет наших.
Датюк ушел.
Блюхер связался с Будиловичем, спросил:
— Как у вас с боеприпасами? Поддержать наступающих можете?
— Больше половины сожгли. А впереди еще Юшуньские укрепленные позиции.
— И все‑таки поддержать надо. Стреляйте поточнее. Глушите пулеметные гнезда и орудия.
— Слушаюсь! — донеслось из трубки.
В 13 часов 35 минут полки Ударной огневой и 152–й бригад снова двинулись в атаку. Шли по трупам товарищей. Пробились к третьей, неразрушенной линии заграждений и, понеся большие потери, отошли…
Блюхер попытался связаться с комбригами, но связь была перебита. Да и что могут сказать безотказные, бесстрашные Ринк и Боряев в свое оправдание? Надо дождаться темноты. Атаковать будет легче. К этому времени, может быть, изменится обстановка на той стороне Сиваша — у Караджаная.
Блюхер спросил у Датюка:
— Новую сводку от Круглова получили?
— Связи пет.
— Вызовите Гулина.
Начальник связи Сергей Фаддеевич Гулин пришел через полчаса. Блюхер спросил, не скрывая злости:
— Почему нет связи с Литовским полуостровом?
— На Сиваше поднялась вода. Да и какая там к дьяволу вода — форменный рассол. Провода старые, разъедает изоляцию. Нужна шестовая связь, а кольев нет. Я вам про это докладывал.
— Докладывать‑то вы все хорошо умеете. Надо было шесты поискать по селам. Купить, черт возьми.
Гулин подумал, тихо сказал:
— Связисты говорят: «Сами встанем, если надо». Пусть держат провод.
Блюхер зябко вздрогнул, густые брови сурово сомкнулись:
— Это сверх сил, Гулин. Окоченеют. Может, есть другой какой выход?
— Искал. Прикидывал. Только так, товарищ начдив. Надежнее ничего не придумаешь.
— Да, придется. Ставьте живую связь. Потом их всех в санчасть. Поняли?
— Обогрею. Знаю как.
И Гулин убежал.
И вот они протянулись цепочкой от одного до другого берега, связисты 51–й Московской. Протянулись на девять верст.
Свирепый ветер дул с востока, хлестал по немеющим, багровым от стужи лицам. Кровоточили растрескавшиеся губы. Ветер гнал и гнал в гнилое море студеную темную воду. С каждым часом она поднималась все выше и выше и злобно хлестала по обледеневшим шинелям бойцов. Они не могли сдвинуться с места, постучать ногами. Ноги упирались в вязкое дно Сиваша. Сквозь их руки шли приказания, боевые донесения. В их руках была жизнь многих тысяч людей.
По этой живой линии комбриг Круглов доложил Блюхеру, что с помощью 451–го полка все атаки противника отбиты. Бой идет на подступах к Караджанаю. Захвачено 400 пленных. Половина из них поставлена в наш строй. Задание будет выполнено.
