— Две тысячи патронов! А где их взять? — хмуро спросил главком темного от пыли ординарца. — Пусть полагается на штыки и сабли. Так и передай Томину.
Ординарец провел рукавом по лицу, сказал угрюмо:
— Без патронов я не уйду, товарищ главнокомандующий. Вы характер Томина знаете. В момент сюда погонит. В первый раз просим. Стало быть, шибко худо на фронте.
— Утешил! — Блюхер не спеша подошел к столу, написал распоряжение. — Вот отдашь заведующему складом. Получишь полторы тысячи. И передай Томину, пусть больше за патронами не присылает, а берет у белых.
— Благодарствую, — гаркнул ординарец, боком ударил в дверь и вылетел на улицу.
Блюхер дважды пересек избу, спросил начальника штаба Леонтьева:
— От Ивана Каширина были донесения?
— Пока нет. По–видимому, нет ничего отрадного. Расплющат нас с двух‑то сторон… в лепешку.
— Выстоим. Не в первый раз. Только бы мост поставить…
В дверь грохнули сапогом.
— Опять за патронами! — поморщился Блюхер. — Заходи, заходи…
В избу ввалился казак в длинной мокрой шинели, сообщил:
— От Ивана Каширина.
— Что у него? Письменное донесение?
— На словах передам, — тяжело дыша, сказал казак. — Крепко жмет вражья сила. Тысяч пять, а може, и больше…
— Ну и выдумщик! Что просит Каширин?
— Пехотки надобно подбросить на тот берег.
— В резерве никого нет. Передай Каширину: биться до последнего. От верхнеуральцев зависит судьба всей армии.
Ординарец вылетел за порог, подбежал к коню, вскочил в седло, хлестнул плетью…
Блюхер посмотрел в небольшое оконце. Что делать? Выдержит ли Томин? Можно ли снять какие‑то части с левого берега? Сейчас — нельзя. Белоказаки упорно атакуют. Судьба армии зависит от строительства моста.
Главком надел фуражку и торопливо зашагал к берегу. Увидел огромную шевелящуюся толпу. Скрипели повозки, ржали лошади. Белыми птицами взлетали щепки. Пилы жадно грызли бревна. Блюхер без труда определил — работа выполнена примерно на одну четверть. За сутки, пожалуй, мост не сделать. И материал подержанный. Выдержит ли мост обоз раненых, беженцев и артиллерию?
Подбежал Голубых. Мокрая гимнастерка прилипла к лопаткам. Шумно дыша, доложил:
— Купил два дома. Еще три сарая разобрали. А главное, народ тащит и тащит. С миру по бревнышку да по досочке. Вот жаль, скоб нет… Гвоздей новых…
В воду рухнул снаряд. Взрыв взметнул высокий столб воды. Брызги окатили Блюхера и Голубых.
Люди припали к земле. Седой старик что‑то крикнул по–своему. Башкиры быстро встали. Их руки нашли топоры и пилы.
Голубых попросил:
— Уходи, Василий Константинович. Справимся, не беспокойся…
С правого берега докатилась частая пулеметная и ружейная стрельба.
— Никогда еще так трудно не было, — тихо сказал Блюхер. — Как‑то там держатся Каширин и Томин…
— Вывернутся. Завидной храбрости командиры.
Блюхер посмотрел на часы, покачал головой и пошел в штаб.
А в это время Иван Каширин, развернув прибывшую пехоту для обороны района переправы, приказал Семену Голунову послать разведку и выяснить, какие силы прикрывают наступающих вдоль берега Уфы белых.
Командир Верхнеуральского отряда Иван Дмитриевич Каширин
Разведчики вернулись довольно быстро и сообщили, что тыл противника ничем не прикрыт. Доложив об этом Каширину, Семен Годунов попросил заменить спешенных кавалеристов стрелками и послать конницу в тыл врага. Каширин одобрил смелый план Голунова.
Рейдовую группу возглавил один из самых отважных и смекалистых командиров казачьего полка Федор Андрианович Вандышев.
Прошло двадцать минут. Два полка белогвардейцев при поддержке пулеметов и четырех орудий непрерывно атаковали окопавшихся верхнеуральцев. Кончались патроны. Годунов посмотрел на часы. Пора! По времени Вандышев должен быть в хуторе Дребневском. Подал команду:
— Приготовиться к атаке!
У противника было значительное численное преимущество. Верхнеуральцы и белоречане понимали — отступать некуда, сбросят и потопят в реке. Дружно поднялись и пошли вперед. И белые встали, развернулись в цепь.
Крики «ура» с той и другой стороны заглушил свист и нарастающий цокот копыт. Красные конники с тыла врезались в ряды белогвардейцев. Началась беспощадная рубка…