— Согласен. Пусть бойцы отдохнут. Сейчас выяснится обстановка у Каширина и Томина.
Связной главкома привез приказание — фланговые отряды ведут ожесточенный бой, необходимо продолжать атаки всеми силами и взять гору Извоз.
Блюхер передал Павлищеву, жадно пившему воду:
— Сейчас прикажу челябинской батарее выпустить шесть снарядов по пулеметным позициям противника. Это подбодрит боевиков. Как только ударят орудия, поднимайте весь полк в атаку.
И вот снаряды взметнули комья земли и осколки гранита на гребне горы. Еще не осело облако пыли и дыма, а цепи уральцев уже пересекли поляну и ринулись на высоту.
Враги опрокинули первую цепь. Накатилась вторая, за ней третья, и в смертном рукопашном бою уральцы захватили гору Извоз. Первым вышел к Верхнеуральску батальон Д. Д. Бусяцкого.
Успехом увенчалось наступление Троицкого отряда Николая Томина. Троичане вышли на Миасский тракт. И на правом фланге верхнеуральцы прорвали позиции противника и отбросили его на высоты за городом.
Победа не радовала Блюхера. Много убитых и раненых. Самого главнокомандующего Николая Дмитриевича Каширина увезли в Белорецк на повозке — пуля пробила ногу.
В штабе, допросив пленных, Блюхер выяснил, что противник сосредоточил за Верхнеуральском восемь кавалерийских и два пехотных полка[14]. Их готовит к наступлению командир Уральского корпуса опытный и смелый генерал Ханжин, специально приехавший для ликвидации «каширинского войска».
И еще пленные показали, что 25 июля красные оставили Екатеринбург. Эту тяжелую весть подтверждали также захваченные документы и газеты.
Вечером заместитель главкома Иван Каширин собрал командиров на совещание. Выступления были краткими. С горечью говорили о понесенных потерях и о том, что бойцам розданы все патроны. Осталось их полсотни на винтовку и штук триста на пулемет. Упрекали друг друга, почему не выяснили обстановку, пошли на город, в который входить нельзя — попадешь в капкан. И только бывший хорунжий Енборисов и его друг Каюков не унывали, перебивали ехидными репликами, шутили, смеялись.
Совет командиров решил: в Верхнеуральск не входить, оставить занятые позиции, отойти в Белорецк и там выработать новый план боевых действий.
Командир Верхнеуральского пехотного полка Каюков подошел к Ивану Каширину, сказал озабоченно:
— Время темное, я проскачу, проверю службу на позициях. Все ли в порядке.
— Если что заметишь, сразу доложи. Соблазн большой, как бы к женам да детишкам не укатили казаки.
— Да что вы, Иван Дмитриевич. Если замечу — собственной рукой распылю.
Вместе с Каюковым вышел Енборисов. Взяв две сотни казаков, они поскакали к переднему краю. У проселочной дороги, ведущей к белоказакам, Енборисов и Каюков вырвались вперед. Кавалеристы придержали коней. Каюков обернулся, махнул рукой, крикнул:
— А ну, станичники, кто к женам и матерям — за мной! — И зло огрел коня плетью.
Дрогнули казачьи сердца. Пятьдесят всадников пришпорили коней и понеслись вслед за Каюковым и Енборисовым. А остальные постояли у дороги и повернули назад к штабу.
Узнав об измене, Иван Каширин решил ускорить отход на Белорецк и разослал связных по отрядам. Своему адъютанту Михаилу Дмитриевичу Голубых приказал:
— Сворачивай канцелярию и вези в Белорецк. Увидишь Блюхера и Томина, передай — отход будет прикрывать Верхнеуральский стрелковый. Я буду с ними…
Вскочил на коня. Ускакал…
В арьергард Каширин поставил 6–ю роту. Ротному Иванчикову сказал:
— Примешь атакующих на себя. Бейся до последнего. Лучше потерять полсотни, чем пять тысяч. Понял?
— Понятнее и не скажешь, — кивнул головой Иванчиков.
— Держи всех в полной боевой. Этот гад Каюков все выболтает. В любую минуту могут сунуться.
— Привычные. Не проспим…
Белоказаки навалились на рассвете.
Иванчиков развернул роту в цепь, приказал:
— Бачурин! На середину тракта. Без команды не стрелять.
Евлампий Бачурин легко снял пулемет с телеги, попросил номерного расчета:
— Неси весь запасец… А подводчику накажи — пусть удирает от греха подальше…
Привычно и ловко вставил ленту, лег на живот, раскинув ноги, и плотно поставил локти. Прищурив глаза, осмотрел лощину. Пожалел, что белые идут редкой цепью и часто припадают к земле. Много патронов сожжешь впустую. А ротный не спешит, ждет, когда подойдут ближе. Вот уже слышно, как ругаются, грозят беляки. Пора, пожалуй, пора.
