Блюхер встал, подошел к цепи 1–го Уральского полка, сказал:
— Товарищи, надо узнать, есть ли на горе белые. Кто пойдет добровольно?
Никто не отозвался.
Блюхер подождал, спросил:
— Так что же, добровольцев‑то нет?
— Есть!
Отталкиваясь от теплой земли сильной ладонью, поднялся широкогрудый дружинник с длинной, по пояс, бородой. Глянул смелыми черными глазами:
— Только разрешите на коне. Скорей доскачу.
— Цель крупнее. Опаснее.
— Кому‑то надо идти! Здесь все молодые, а я уже поработал, пожил…
Боец спустился с тракта в кустарник. Прошла минута, и вот он вылетел в лощину, нещадно нахлестывая молодую, резвую лошадь. Копыта рвали сухую землю. Облачко пыли докатилось до высоты и стремительно поползло вверх. И тогда Извоз–гора ожила. В упор по всаднику хлестнули пулеметы. Лошадь взметнулась на дыбы и рухнула на камни.
«Потрясающей смелости человек, — изумился Блюхер, высматривая в бинокль пулеметные позиции белых. — А лицо знакомое. Борода по пояс. Да ведь это тот, с Тирлянского завода…»
Неслышно подошел Павлищев, сказал восхищенно:
— Изумительная храбрость.
— Нашей породы — рабочий. Позиция прояснилась. Труднейший случай.
— Нужна огневая поддержка. Хотя бы пятиминутная артиллерийская обработка позиций противника, главным образом его проволочных заграждений.
Блюхер сдвинул густые брови, на лоб набежали морщинки:
— Не можем. Боеприпасов в обрез. Предупредите — вести только прицельный огонь.
— Может, прибегнем к глубокому обходному маневру?
— На флангах действуют отряды Ивана Каширина и Николая Томина. По замыслу главкома они наносят вспомогательные удары.
Блюхер взглянул на часы:
— Пора. Чей батальон пойдет головным?
— Первый. Бусяцкого.
Павлищев, подтянутый, свежевыбритый, написал приказание, подозвал связного:
— Передайте командиру первого батальона Бусяцкому. Об исполнении доложите мне.
Блюхер еще раз осмотрел огромную каменистую гряду, прикрывающую Верхнеуральск, подумал с болью и горечью: «Трудно атаковать в лоб пулеметы. Многие лягут на этой окаянной горе. И даже если возьмем ее, врага не победим. Местные казаки говорят, что за Верхнеуральском генерал Ханжин собрал восемь кавалерийских и два пехотных полка».
Подбежал связной, доложил:
— Приказание передал. Комбат Бусяцкий вызывает ротных. Просит поддержать огнем артиллерии.
— У нас мало снарядов, — хмурясь, сказал Блюхер. — И путь еще очень далек. Одна надежда на штыки и «ура».
Павлищев нашел нужным заметить:
— Артиллерийский пот спасает пехотную кровь. Никакое «ура» не заглушит пулеметы.
Блюхер промолчал — командир полка Павлищев прав.
Развернутый в цепь первый батальон быстро поднялся и двинулся к темно–коричневой горе. Бежали, подбадривая себя испытанным русским «ура». У каменистого, жесткого подножия Извоза атакующих встретили прицельным пулеметным и ружейным огнем. В частой, свирепой пальбе заглохло «ура».
Без команды, разрозненными группками первый батальон отошел на исходные позиции.
Павлищев вытер мокрое лицо:
— Я сам поведу второй батальон.
Он легко, уверенно поднял батальон в атаку, бывший подполковник Иван Павлищев. Он что‑то кричал, но голоса не было слышно: оглушительно били винтовки, торопливо глотали ленты пулеметы. Извоз–гора стала сизой от порохового дыма.
Бойцы 1–го Уральского двигались широкой цепью, пригнувшись к знойной земле и вскинув винтовки. И только на флангах пулеметчики вели огонь по вражеским позициям.
Блюхер видел, как, выбросив вперед руки, падали лицом на жесткую землю бойцы, но цепь не замечала потерь, катилась неудержимо вперед. И вот она достигла подножия горы и медленно, упорно поползла вверх.
«Хорошо идут, очень хорошо, — радовался Блюхер. — Только бы зацепиться за высоту, а там можно подбросить подкрепление». Извоз–гора зашевелилась. Затихли пулеметы и винтовки. Казачья лавина ринулась в контратаку. Их было в четыре раза больше. Сама гора помогала им. Они обрушились на поредевший батальон уральцев и сбросили в лощину.
К Блюхеру торопливо подошел Павлищев. Его лицо было темным от пота и пыли. Тяжело дыша, сказал:
— Нужно вводить весь полк. Пробиваться на узком участке. Атака должна быть непрерывной.
