Не успел Еналей на трон казанский сесть, как к нему посол от ногайских степей, от мурзы Юсуфа. «Ты давно дочь мою Сююмбике замуж просил. Тогда она тебе отказала, теперь согласна».
Еналей послал за невестой специальный поезд, на всякий случай попросил согласие Москвы.
В Москве узнали об этом и рады. Князь Юсуф всей ногайский орды хозяин. Породниться с ним казанцам — для Руси большая выгода. Сразу из Москвы грамота — женись, хан Еналей, с богом! И появилась в Казани красавица Сююмбике.
Поглядели казанцы — ахнули. Царица — ослепительнее звезды.
И еще раз суждено было охать казанцам. Первый удивился мурза. Шла г. Почему-то после женитьбы хан Еналей советов у него перестал спрашивать. А зачем Еналею советы, если все государственные дела он передал молодой царице. За короткое время Сююмбике вникла в ханские дела, узнала всех людей, нужных приблизила, пустых из двора выгнала, все взяла в свои руки. И все ей покорялись: иные не могли отказать ей ни в чем из-за ее красоты, н другие — из-за ума ее. Сунулся было Булат с советом, царица ласково заметила: «У хана своя голова на плечах есть». Булаг нахмурился, напустил на свое лицо злобу, думал испугать Сююмбике. А она глянула на него ласково-ласково и сказала:
- Я всегда любовалась твоим лицом, благородный эмир, ныне же легла на лицо твое тень зла. Не сердись на Сююмбике — Она любит тебя.
И покорила Булата. Да что там Булат! Мурза Кучак, уж на что строптивый, и то Сююмбике покорился. Позвала царица Кучака, не стала спрашивать, как он служил Гиреям, сколько сторонников Москвы погубил, а просто сказала:
— Смотри, милый мурза, за Горный край ты перед ханом ответчик. Если что — с тебя спрашивать будем.
А мурза подумал: «От этой умной и хитрой бабы пользы взять можно больше, чем от Гиреев. Ей надо служить».
А в один из вечеров пришла в дом мурзы Шемкува. В другое время старуха ходила в Казань — долго добиралась, не по одному дню в доме мурзы бывала, дожидаясь, пока он заговорит с ней. За это время она досыта наедалась, отдыхала после долгой дороги. На этот раз, вызванная вторичным приказом, она мчалась в Казань сломя голову, где верхом, где пешком, а где и на чужой лодке. На седьмом десятке лет легко ли? А в доме мурзы поесть, отдохнуть не дали — сразу к хозяину.
— Ты почему так долго не шла? Служить Казани надо честно.
— Тебе служу я,— так же зло ответила Шемкува.— А про тебя сказали, что ты ушел в Крым с Сафой.
— Ну ладно. Я слышал, что Аказ снова подбивает людей против Казани.
— Аказ исчез...
— Исчез?! Слава аллаху! Значит, первые вести были верны. Кто избран лужавуем?
— Пять дней шел спор. И Мырзанай добился своего.
— Как думаешь, куда девался Аказ?
— Ходят слухи, что он строил крепость на Суре.
— Как он попал туда?
— За тобой побежал...
— Погнался все-таки?
— Он вместо тебя встретил Шигалея. А тот с Тугой был в дружбе. И он его пленил, а может, так уговорил. Аказ водил урусов по лесам, указывал дубы для крепостных стен.
— А что этот жирный боров, Мырзанай, смотрел? Теперь он глава Горной стороны.
— Разъелся больно. Дал волю богачам, и оттого его не жалует простой народ. А Аказа он как огня боится.
— Где он сейчас?
— Мырзанай?
— Аказ!
— Ходят слухи...
— Ты, старая коряга, за сто верст слухи тащила?!
— Ты мне велел за Нуженалом следить. Про него все что хочешь спрашивай. А за Сурой я не бывала. Однако знала, что спросишь, и велела Мырзанаю туда Пакмана послать. Но не дождалась. Уж больно ты напугал меня вторым приказом. Если Акиз там—Пакман приедет.
— Скажи Мырзанаю: я ему за эту крепость на Суре голову оторву.
— Мы тебе доносили, могучий. Но тебя здесь не было — ты и Крым ездил, хана тоже не было.
- «Доносили, доносили»! Разве Мырзанай не мог людей, как раньше было, поднять, урусов развеять, леса им не давать?..
Передам твои слова.
Если Аказ жив — убить. Пусть в крепость людей подошлет, пусть наймет кого-нибудь, но голова Аказа должна быть у меня.
