* * *
Вернувшись из театра в пятом часу пополудни, Елизавета застала в зале Совета сэра Уильяма и сэра Френсиса: они терпеливо дожидались её, дабы поговорить о неотложных государственных делах.
Елизавета, не успевшая переодеться после театра и удручённая размолвкой с Робертом, была раздражена.
– Добрый день господа, – бросила она, усаживаясь в своих широких фижмах на самый край бархатного табурета. – Зачем вы меня ждали?
– Ваше величество… – начал сэр Уильям, но королева перебила его:
– Театр, театр, – всюду театр!..
– Ваше величество? – удивился сэр Уильям.
– Я говорю, что театр – наше любимое национальное развлечение. Итальянский театр чересчур напыщенный, французский слишком легкомысленный, немецкий, наоборот, тяжеловесный, но наш английский театр отражает жизнь, не опускаясь, однако, до простого копирования. Мы отстаем от Европы в живописи, однако то, что фламандцы или итальянцы изображают на своих полотнах, у нас показывают живыми картинами. Вы замечали, как наше простонародье любит театральные зрелища? По пути из театра я наблюдала интересное представление. Два пьяных подмастерья осыпали друг друга ругательствами на углу улицы. Вокруг собралась большая толпа, так что даже моя карета не могла проехать. Люди слушали, как ругаются подмастерья, и поощряли наиболее удачные обороты речи свистом, криками и дружными аплодисментами. Мои гвардейцы хотели разогнать народ, но я не позволила, – я не могла лишать моих подданных такого удовольствия! В конце концов, подмастерья подрались, а в толпе стали заключать пари, кто из них победит. Когда же один из этих драчунов рухнул наземь и не смог подняться, все были разочарованы столь быстрой развязкой, – включая и тех, кто оказался в выигрыше… Да, никто так не любит театр, как мы, – предсказываю вам, что в театре мы достигнем необыкновенных высот, – после этой тирады Елизавета уже в обычном тоне спросила: – Так зачем же вы хотели меня видеть?
– Ваше величество, – снова начал сэр Уильям, – прежде всего, надо решить вопрос о новых льготах для привилегированных компаний. Они исправно платят налоги в казну, но для роста прибыли компаниям нужны некоторые послабления. Я полагаю, что мы можем пойти им навстречу.
– Нет, никаких новых льгот! – затрясла головой Елизавета. – Они и без того находятся у нас на особом положении. Сколько же можно отрывать от государства и давать им!
– Но ваше величество, прибыль…
– Джентльмены, владеющие этими компаниями, получают достаточно прибыли, – не отступала Елизавета. – Если им кажется мало, то это уже болезнь. Пусть обратятся к врачу, он назначит им нужное лечение.
– Мадам, но это лучшие люди страны, – с укоризной произнёс сэр Уильям.
– Я не спорю, милорд. Сейчас, кстати, самое время доказать это. Война на пороге и мы нуждаемся в их помощи… И ещё, милорд, я давно собиралась вам сказать, что удачная торговля – это прекрасно, но не следует забывать благополучии государства. При моём отце, короле Генрихе, всё было выставлено на продажу: имущество и земли монастырей, крестьянских общин, – а порой и короны, – шли с молотка. Они доставались тем, кто был ближе к Генриху, – упокой, Господи, его душу! Правда, мой отец следил, чтобы не было злоупотреблений, – однако значительная часть денег всё же прошла мимо казны. Вы помните сэра Джеймса?
– Конечно, – ответил сэр Френсис вместо сэра Уильяма.
– Сэр Джеймс – один из тех, кто помогал проводить реформы вашему покойному батюшке, – сказал сэр Уильям.
– Да, он помогал. В результате состояние сэра Джеймса выросло до баснословных размеров, но какой с этого был прок государству? Пока сэр Джеймс был жив, он хотя бы платил налоги в казну, – но когда он умер, его наследники промотали всё до последнего гроша. Ладно бы это произошло у нас, и деньги, таким образом, не ушли бы из страны, но наследники жили во Франции. Богатство сэра Джеймса пошло на пользу другому государству, а ведь это было наше, английское богатство! – Елизавета не скрывала возмущения. – Нет, сэр Уильям, деньги – ненадёжная вещь, если речь идёт о державных интересах. Государство держится на земле и на том, что производится на этой земле. Нам надо обдумать, как вернуть общинную землю крестьянам. Хватит им бродяжничать и заниматься разбоем; мы вырастили уже два поколения людей, которые не хотят работать, но ищут где бы что урвать. Какие же из них граждане, если они ничего не имеют; что за подданные они, если с них нечего взять!
