Марина Мнишек - страница 131
Еще до этих событий, 5(15) марта 1610 года, Сигизмунду III и королевичу Владиславу присягнули Зубцов и Ржева Владимирова, где сидели воеводы от Вора [366]. После победы гетмана под Клушином наступал черед и других городов, контролировавшихся сторонниками калужского самозванца. Дорога гетману Станиславу Жолкевскому на Москву была расчищена. Он двинулся к столице и 6 (16) июля остановился в Можайске, где ранее пытались отсидеться бояре царя Василия Шуйского, неудачники клушинской битвы.
«Царь Дмитрий» в разгар своего торга с «угорцами» получил «ведомость» из Москвы, что «противоположная сторона» во главе с «патриархом» (митрополитом Филаретом) и боярами выражала ему «большую доброжелательность». Начать заигрывать с бывшим Тушинским вором бояр, сидевших в столице, вынудили известия о поражениях правительственной армии. Для достижения главной цели – свержения царя Василия Шуйского – в тот момент казались хороши все средства. Но, действуя в горячке после ударов гетмана Жолкевского, те, кто обращался к Вору, не до конца понимали, чем они рискуют. То ли это были бывшие тушинцы во главе с «патриархом» Филаретом, то ли недовольная царствованием Василия Шуйского «партия» боярина князя Василия Васильевича Голицына, но всё, чего они достигли своим обращением, – так это укрепления самозванца.
«Царь Дмитрий» во главе угорского войска двинулся на столицу 30 июня (10 июля). Его армия состояла из полков гетмана Яна Сапеги и полковников Хрослинского, Януша Тышкевича и Иосифа Будило. Шляхтич Самуил Маскевич в своих записках писал о тех, кто собирался на реке Угре служить калужскому Вору: «Все сброд, шляхты мало, только была она в гусарских хоругвях, коих считалось также немного, а именно две хоругви самого пана Сапеги, хоругви Каминского, Будилы, Стравинского и Таляфуса. Зато казаков было без числа» [367]. Действительно, по подсчетам Иосифа Будило, на стороне «царя Дмитрия» выступили 1600 гусар, тысяча казаков и еще больше «пятигорцев».
В виду этого войска некоторые города, такие как Медынь, предпочли добровольно подчиниться и присягнуть самозванцу. По свидетельству «Дневника Яна Сапеги», это произошло 27 июня (7 июля) [368]. Но стремление возместить «заслуженное» не исчезало со сдачей городов на милость победителя. С действиями сапежинцев связана одна трагичная страница Смуты. 5 (15) июля они штурмом взяли Пафнутьев-Боровский монастырь, убили в соборной церкви воеводу князя Михаила Волконского, не пощадили ни игумена, ни монахов, ни жителей Боровска, укрывшихся в монастыре [369]. Мародеры, ограбившие раку Пафнутия Боровского и разорившие дотла монастырь, двинулись дальше, но молва об этом преступлении шла впереди них. Если у кого-то и были иллюзии относительно «исправившегося» калужского самозванца, переставшего подчиняться иноземцам, то теперь они исчезли. Наемники во главе с гетманом Яном Сапегой показали, что со времен тушинского террора ничего не изменилось. Разве что он стал еще более жестоким.
Между «царем Дмитрием» и войском гетмана Яна Сапеги не было согласия. Самозванец сделал слабую попытку уйти от обвинений в грабеже русских монастырей. 8 (18) июля Лжедмитрий II оставил свое войско, но на следующий день оно догнало его. В сапежинском войске происходили стремительные изменения. Побывав в деле, гусары и казаки снова вспомнили о старых долгах «царя Дмитрия» и 10 (20) июля 1610 года созвали войсковое собрание, чтобы обсудить, «как получить заслуженное». Им уже было хорошо известно о победах гетмана Станислава Жолкевского, поэтому сапежинцы опять предложили самозванцу начать договариваться с королем Сигизмундом III. План был составлен с солдатской прямолинейностью: «царик» бьет челом королю, король признает его вассалом и выделяет удел в Речи Посполитой. Если в Москве утверждается король Сигизмунд III, то войско получает свои деньги с доходов от удела «царика», если «москва» признает «царя Дмитрия», то он сумеет договориться с королем и расплатиться с сапежинцами. Что оставалось Лжедмитрию II? Он выдавал все новые и новые долговые обязательства и обещал вознаградить солдат сразу же по вступлении в Москву. В «Дневнике Яна Сапеги» записано, что 12 (22) июля гетман самозванческого войска отправил своих послов к гетману Станиславу Жолкевскому в Можайск. Они должны были договориться, чтобы королевские войска не «наступали» на те города, которые «вверили себя царю его милости» или были «взяты силою»
