Минимизация затрат и издержек на содержание тылоополченцев и «борьба за самоокупаемость» частей т. о. выступали единственными по форме чисто экономическими основаниями для функционирования последних. На деле здесь доминировали внеэкономические регуляторы «кнута и пряника» в форме угрозы военных судов за дезертирство из частей и процедуры восстановления тылоополченцев в гражданских (избирательных) правах. Досрочное восстановление в правах формально и фактически ничем не отличалось от стимулирования мотивации труда спецпереселенцев и заключенных (условно-досрочное освобождение в последнем случае). Гораздо более глубокой и долговременной по своим последствиям и значению являлась деформация ценностных ориентаций самих тылоополченцев, которой не могло не быть. Адаптация к тяжелым условиям труда и быта, недостаточно развитой социально-культурной инфраструктуре, издевательствам комсостава и работодателей неизбежно влекла за собой формирование конформистского типа сознания и поведения в среде тылоополченцев. Как показывает анализ документов, активизм и «ударничество» выступали не как органичное движение, а более как защитная форма существования в весьма экстремальных условиях жизнедеятельности тылоополченцев. Весомым доказательством тому может служить отсутствие какого-либо группового или индивидуального стремления «осесть» в местах прохождения службы после ее завершения и, тем более, желания остаться служить в данных частях уже на условиях найма. Унификация труда, мотивации к нему и стандартизация поведения — такова цель сталинской системы, вполне реализованной в модели тылового ополчения 1930-х гг.
1.3. Тыловые ополченцы — маргиналы советской военной системы 1930-х гг
В предыдущих разделах были рассмотрены правовые основы создания и развития системы т. о. в Советской России и СССР за всю историю его существования с 1918 по 1937 г., показаны структура и функции системы, координация и субординация ее подсистем в период с 1930 по 1937 г. В настоящем разделе ставится задача показать базовые характеристики жизнедеятельности переменного и начальствующего состава тылового ополчения.
В 1931–1933 гг. части т. о. находились в ведении трех гражданских наркоматов: НКПС, ЦДТ (Цудортранс) и ВСНХ (НКТП). После перехода т. о. со второй половины 1933 г. в ведение НКВМ к числу работодателей добавились строительные и производственные подразделения собственно НКВМ, ГУ ГВФ, НКЛес. Части т. о. могли быть использованы исключительно на работах, имеющих важное оборонно-стратегическое значение (строительство железных, шоссейных и грунтовых дорог, оборонных заводов, электростанций, аэродромов, мостов, угледобыча, лесоразработки и т. п.). Тылоополченцы привлекались в основном к трудоемким массовым работам, не требующим высокой квалификации.
Стремительное развитие системы принудительного труда в СССР на рубеже 1920–1930-х гг. явилось необходимым условием претворения в жизнь сталинской концепции форсированной индустриализации, политического и экономического переустройства страны. В короткий срок тылоополченцы стали частью этой системы наравне с заключенными и спецпереселенцами. За всеми категориями несвободных граждан закрепился неофициальный, но широко распространившийся в аппаратных кругах термин — «спецконтингент». Принципы трудового использования «спецконтингента» во всех ветвях системы принудительного труда оказывались почти одинаковыми.
Порядок предоставления рабочей силы строительным, заготовительным и добывающим организациям основным «держателем» подневольных контингентов — ГУЛАГ ОГПУ — был точно таким же, как и тылоополченцев. Как и тылоополченцы, заключенные и спецпереселенцы передавались для работ на том или ином объекте на основании типовых хозяйственных договоров. Согласно им труд тылоополченцев, заключенных и спецпереселенцев должен был оплачиваться по единым республиканским нормам и расценкам для вольнонаемных рабочих. Обеспечение инструментом, спецодеждой, условия труда и техники безопасности тоже должны были соответствовать единым республиканским нормам.
