— Свен вообще-то не хотел, чтобы я говорила об этом, он считает, что это дело строго семейное, но все же думаю, про это можно рассказать, потому что семьи Альбин почти уж и нет. Однажды мы были дома на ужине у Якоба и Марьи, и Якоб заговорил, что хочет вернуться к своей прежней деятельности. Там были и их дочери тоже, и, когда мы принялись обсуждать положение беженцев, атмосфера сделалась очень неприятной.
— В смысле?
— Юханна стала бурно возмущаться. Не помню уж, по какому поводу, видимо, сразу по нескольким. Она расплакалась и вышла из-за стола. Якоб тоже казался расстроенным, но он свои переживания держал в себе.
— Вы не поняли, в чем была истинная причина этого конфликта?
— Нет, абсолютно. У меня сложилось впечатление, что корень его уходит в прошлое, недаром Юханна так редко виделась с семьей. Я помню, она выкрикнула что-то вроде «Ты опять все хочешь разрушить?», но я ума не приложу, что она имела в виду. Откуда мне знать? — Она делано рассмеялась.
— Во всяком случае, именно в тот раз Свен и рассорился с Якобом, — закончила она.
Фредрика положила ногу на ногу, чтобы спине было не так тяжело. Как здорово будет, когда ребенок родится и ее тело будет снова принадлежать только ей.
Ее взгляд остановился на руке Элси, сжимавшей стакан с водой. Рука дрожала, и веки подергивались.
Фредрика поняла, что пожилая дама хочет еще что-то рассказать, и решила подождать.
Элси продолжала молчать, и Фредрика решила помочь ей.
— Вы уверены, что больше ничего не знаете? — тихо спросила она.
Элси сжала рот и покачала головой. Рука больше не дрожала.
— А как обстояли дела с другой дочерью, Каролиной? — спросила тогда Фредрика.
Глаза Элси заблестели.
— Скажу, как и раньше. Она не могла умереть от передозировки.
«И все же случилось именно так, — констатировала Фредрика. — Что же мы такое прозевали с этой смертью?»
— Но вы все же не так тесно общались в последние годы, — попыталась она. — Может, вы что-то упустили?
Элси покачала головой.
— Нет, — тихо произнесла она. — Понимаете, несколько лет Каролина была девушкой нашего младшего сына Монса.
— Но…
— Знаю, — сказала Элси. — Мы ничего не сказали об этом, когда вы были здесь. Большей частью по той причине, что это была очень деликатная история и мы возлагали большие надежды на их отношения. А в тот день, когда вы побывали здесь, случилось столько всяких нестыковок…
— Я понимаю, — произнесла Фредрика, стараясь скрыть раздражение.
Люди даже не представляют, какие они создают проблемы, когда сами решают, что важно, а что не важно для полиции.
— Они недолго были вместе, ваш сын и Каролина?
Элси покачала головой и заплакала.
— Нет, к сожалению, — сказала она. — Каролина не вынесла всех его проблем, и это мы понимаем. Мы просто искренне надеялись, что она поможет ему выбраться. Что она даст ему силы стать свободным.
— Свободным от чего?
— От наркотиков, — плакала Элси. — Именно поэтому я знаю точно, что сама Каролина не страдала ничем подобным. Напротив, она взвалила на себя как крест проблемы Монса. До тех пор пока однажды больше не смогла. Тогда она ушла от него и нашла себе отдельную квартиру. Я тоскую по ней словно по родной дочери. Мы оба тоскуем.
— А Монс?
— Когда он и Каролина начали встречаться, он стал намного лучше, начал работать и следить за собой. Но… стоит этой чертовщине однажды попасть в кровь, то никуда уже оттуда не денется. Он снова опустился, теперь от него осталась одна лишь тень от того, каким он был с Каролиной. Его узнать невозможно.
Фредрика думала, подбирая слова.
— Элси, — произнесла она наконец. — Как бы то ни было, но Каролина мертва. Ее опознала ее собственная сестра.
— В таком случае можете считать, что это библейский Лазарь, которого Иисус воскресил после смерти, — твердо сказала Элси и достала из кармана носовой платок. — Потому что сердце мое знает, что эта девочка не могла умереть от передозировки.
Фредрика недоверчиво посмотрела на Элси: колеблется, подбирает слова! Она нутром чуяла: Элси все же не рассказала всего. А теперь еще и с Лазарем разбираться, точно им в полиции мало было Иова!
* * *
Маленькая белая таблетка раздражала, словно муха среди ночи. Он со злостью смотрел на нее, мечтая, чтобы та растворилась в воздухе.
